— А знаешь, кто твой Гамлет, если взглянуть на него с позиций XXI века? — спросил он.
— Ну-ну… — усмехнулся Абдулла.
— Террорист — вот кто!
Абдулла опешил.
— Да-да! — разгорячился Таган. — Конечно, с долей условности, но…
Таган выдержал театральную паузу.
— Шекспировский Гамлет хочет отомстить дяде. А твой Гамлет кому должен мстить? Мы прозевали караван, проходивший мимо нас. Когда мы на сцену выводили в качестве спасителя Назара Чагатаева, именно в это самое время нашу империю разрушали изнутри. Ушло время бесполезных поисков, сплетен, споров, которые способны отвлечь внимание от высоких целей! «Быть иль не быть?» Перед кем ты собираешься ставить вопрос? Народ не хочет задаваться пустыми вопросами, народ хочет спокойной жизни. Нынешний туркмен уже не тот средневековый туркмен с безумной отвагой и горячей кровью. Не знаю, на пользу это нам пошло или нет, но факт есть факт.
А ведь он в чем-то прав, думал Абдулла, покидая директорский кабинет и вспоминая сборище в поселке у железной дороги.
5. Солдат, сын артиста
Абдулла получил письмо от сына из армии. Обычно к нему ездила Сельби. На этот раз Хыдыр просил приехать отца. Значит, что-то случилось.
Абдулла был в войсковой части лишь раз, в самом начале службы. Поговорил тогда с командирами, они заверили, что к Хыдыру у них отношение особое, он и здесь будет работать по гражданской специальности. Так и сказали: по специальности. Сын прошлым летом окончил художественное училище, получил диплом оформителя сцены. Сам Абдулла в армии не служил, но по рассказам товарищей знал, что художников там ценят. Выкликали перед строем, и если призывник «по гражданской специальности художник», спрашивали: «Маркса — Ленина нарисовать сможешь? Тогда ступай в клуб».
Маркс — Ленин теперь на задворках, зато вместо них повсюду портреты Великого Яшули.
Абдулла сел в поезд вечером — и всю ночь промучился в душном купе. Вагоны старые, списанные еще при советской власти, окна наглухо заколотили зимой и поленились открыть к лету. Из туалета несет жуткой вонью. Наверно, поэтому приснилась ему очередь в это самое заведение, в основном из женщин. Увидев Абдуллу, они посторонились, пропустили его. Он вошел, думая, что там обычный туалет на одного, а оказалось — что-то вроде общественного сортира в парках культуры и отдыха, на десяток дыр в цементном полу, и сидят на них женщины. Но Абдулла не стесняется, садится рядом, одна из женщин даже пытается заговорить с ним. Но он не отвечает, выходит, как ни в чем не бывало, из кошмарного общественного сортира и у входа видит труп с разбитой головой. Тут же — увесистый пестрый булыжник, пестрый от пятен крови. Увидев его, Абдулла присмотрелся к трупу и с ужасом узнал в нем Великого Яшули! Бросился бежать, не помня себя, мчался так, что слышал из-под ног непрерывный стук. Сквозь морок сообразил, что это стук вагонных колес, и понял: приснилось…
И впервые подумал: а ведь у него, похоже, действительно крыша поехала. Только на чем? Ведь глупее не придумаешь. Какое ему дело до Великого Яшули. Кто он и кто Великий Яшули? Смешно.
Рано утром поезд пришел в областной центр. Отсюда до части — километров десять. Благо автобусов ждать не надо, потому что их нет — маршрут отменили после наступления независимости. Зато частники бросаются на каждого пассажира, как ястребы на зайца. Хорошо промчаться по утренней прохладе с открытым боковым окном, чтоб выветрило вагонную вонь из ноздрей, развеяло муть в голове.
Частник попался разговорчивый. Рассказывал, кем он был в прошлой жизни — инженером по механизации, имел работу, зарплату, авторитет. Сообщил, что войсковая часть в прежние времена была на особом режиме как засекреченный склад боеприпасов. Птица пролетит — лишится крыльев, дикий кулан промчится — останется без копыт. Двойное ограждение. Сейчас его просто растащили по кусочкам, разворовали и продали: столбы, провода, бетонные плиты… — все! Как говорится, досталась сумасшедшему похлебка!
Два изможденных, обтрепанных солдата вышли к Абдулле у железных ворот КПП — контрольно-пропускного пункта. Провели на территорию части. Остановились в тени дежурки.
— Отец, закурить не найдется? — сразу же спросил тот, что поздоровее. Как видно, старший по наряду.
— Да я не курящий.
— И сын не курит?
— Не курит.
— В армии нельзя не курить, отец. Атда, ставь чайник, угостим отца чаем, устал с дороги, небось. В такую жару сидеть в тени невозможно, не то что ехать хрен знает куда. А заварку, отец, ты привез? Или сын твой и чай не пьет?