— Да что ты врешь! Неправду он говорит! — Человек с густыми бровями привстал. — Чего ты ангела из себя строишь? Сказал, что за пять тысяч довезешь, я и сел. Левак он, частник!
Владелец машины повернулся к капитану:
— Я — из аула. Лекарство для укола в аптеке, оказывается, есть. Вот, у меня с собой имеется и записка доктора.
Вытащил из кармана листок бумаги, положил перед капитаном.
— Тебя не про лекарства спрашивают!
— Так я и говорю… Немного не хватило денег, про это я хочу сказать. А чтобы взаймы просить — у кого я тут попрошу? Нужда заставила, разве похож на человека, который будет левачить?!
— У тебя есть лицензия на такси?
— У меня есть один гектар земли в аренде, хлопчатник выращиваю. Пусть Аллах даст долгих лет жизни нашему Великому Яшули, он сказал, что и семена от хлопка, который сдадим, отдаст нам. Наше пропитание от земли зависит. Я двадцать пять лет на колхозном тракторе отпахал. Не хотел возвращаться без лекарства. Баба моя волнуется, к этому времени я должен быть дома.
Капитан посмотрел на Абдуллу.
— И ты лекарства искал?
— В госпитале у меня сын лежит, в военном госпитале, я от него шел.
— А почему не предъявил документы?
— Не успел, не нашел сразу. Вот документ, — Абдулла положил на стол удостоверение, выданное театром. Капитан переводил взгляд с фотографии на Абдуллу, потом снова на фотографию. Чуть улыбнулся.
— Ай, артист, оказывается!
И передал удостоверение прилизанному. Тот, словно желая показать свою значимость, стал внимательно разглядывать обложку, развернул, углубился в текст. А что там читать, три слова? Явно из КНБ. Может, знает, что у Гулназара Гараева родственник — заслуженный артист? Наверняка знает, в их конторе все про всех должно быть известно, до седьмого колена.
Прилизанный человек с правильным незаметным лицом вернул удостоверение капитану.
— Возьмите с них объяснительные и отпустите.
Встал и вышел, не взглянув на них.
Капитан сказал владельцу машины:
— Сейчас сюда приведут полицейского, стоявшего на посту, проведем очную ставку. Объяснительную напишешь потом.
— Что я сделал? — закричал человек из аула, испугавшись, видимо, непонятных и потому страшных слов «очная ставка». — Я на своей машине ехал!
— Ты создал опасность на пути следования Президента! — тоже закричал капитан. — И, повернувшись к двери, гаркнул изо всей мочи: — Где этот мудозвон постовой?! Он теперь баранов патрулировать будет!
10. Под дулом автомата
В дверь постучали. Абдулла открыл и увидел самого себя. На нем серая пижама с красными полосками, голова выбрита. Под мышкой пестрый камень. Сбоку возник яркий луч, в его свете фигура двойника стала белой, будто в саван оделась, и даже волосы стали как хлопковый пух, готовый исчезнуть от легкого дуновения.
Только этого не хватало! Саван во сне! Говорят, после смерти душа человека несколько дней бродит между домом и кладбищем. Или сон предупреждает, что Абдулла приговорен, или уже умер, и это его душа уже бродит неприкаянная, покоя не найдет. Все это от страха. Нельзя сдаваться, надо решиться, наконец, на поступок. Потому что снова возник этот пестрый камень.
Когда-то и где-то он слышал, что сон, которому не дали толкование, все равно что непрочитанное письмо. Точно так же и дело, не доведенное до конца. Нет, он должен скинуть проклятый камень с вершины и избавиться от него раз и навсегда!
Абдулла на этот раз выбрал кружной маршрут, чтобы избежать дороги, по которой приезжал к холмам Великий Яшули. Путь оказался долгим, и он даже забыл о дурном сне с саваном, о суеверном наваждении. Почудилось, что просто бродит по ложбинам и взгоркам, радуясь весеннему дню, физической нагрузке, как говорится, усталый, но довольный. Поднявшись на вершину одного из холмов, услышал собачий лай и мгновенно вернулся в прежнее состояние загнанного в ловушку. Опять собаки! Все повторяется, как в заколдованном круге.
На этот раз не пастушеские псы. Он увидел двух солдат, слаженно бегущих по краю ложбины. Один из них в вытянутой правой руке держал, наверно, поводок — собаки не видно, но по наклону солдатской фигуры чувствуется, как она тянет вперед, рвется по следу. Его следу!
Абдулла бросился в ложбину, инстинкт повел в укрытие. Отдышавшись, спохватился: если собаку спустят с поводка, она его найдет и растерзает, никто не увидит, не успеет оттащить.
Он побежал наверх, на вершину, слыша за спиной отдаленный лай и рычание. Обернувшись, увидел на той стороне солдат. Один из них, размахивая руками, закричал:
— Стой! Не двигайся! Побежишь, он тебе жопу оторвет!