Абдулла замер. Из ложбины послышалось рычание и вылетела черная овчарка. Солдаты наперебой завопили:
— Аждар! Сидеть! Сидеть! Кому я сказал!
Черный пес резко остановился, слегка проехав лапами по траве, и заскулил, будто жалуясь, что не дают расправиться с законной добычей. Затем сел и стал лаять. Абдулла старался не смотреть на него, боясь, что взглядом может разозлить, спровоцировать. Из ложбины, пыхтя, поднялись солдаты. Впереди — чернолицый, как негр, ефрейтор. Наставил автомат и стал орать:
— Дернешься — застрелю! Имею права. Руки вверх, подними руки, я тебе говорю! Ораз, иди проверь его! Не бойся, иди, у тебя же дубинка.
Тот, кого звали Оразом, вытащил из чехла на поясе дубинку и поднял над головой. Другого оружия у него не было.
— Да крепче ты держи дубинку! — командовал ефрейтор. — Начнет сопротивляться, дай ему по башке. Стой, не так! В правую руку бери дубинку, а левой рукой обыщи карманы. Эй, а ты не шевелись, я голову твою на мушке держу!
Собака, примолкшая, снова залаяла.
Ораз в карманы не полез, постеснялся, наверно, а начал их обхлопывать.
— Яшули, у вас покурить не найдется?
— Просить курить запрещается! — закричал чернолицый ефрейтор.
— Да ладно тебе, командир, — сказал Ораз.
— В боковом кармане должна быть пачка, сам я не курящий.
— А если сам не курящий, почему тогда носишь с собой?!
Ефрейтор задергал автоматом.
— Ораз! Отставить! Сигареты брось сюда, он пытается подкупить нас.
— Никакого оружия у него нет.
Ораз с жадностью посмотрел на пачку сигарет.
— Можно, я закурю, не заставляй же меня мучиться, ей богу.
— А если там взрывчатка? Хочешь сдохнуть тут, как собака? Дай ему, пусть сам откроет!
Ораз отдал пачку Абдулле. Абдулла вскрыл ее и бросил в сторону ефрейтора. Тот поднял, взвесил на ладони, понюхал.
— Да, на самом деле курево.
Ораз достал из кармана спички. Ефрейтор вроде немного успокоился.
— Что тут делаешь?
— Гуляю!
— Интересный человек! Люди в городе гуляют! В парке культурно отдыхают! Разве мало тебе места в городе? Кто здесь гуляет? Зачем?
— Есть у меня дело.
— Какое тут может быть дело? Говори!
Ефрейтор опять направил на Абдуллу автомат.
— Ну!
— Да, ребята, от вас никакой тайны не скроешь.
— Не называй нас ребятами, мы — солдаты! Служим родине и Президенту!
— Молодцы.
— Ну говори, с какой целью здесь ходишь?
— Скажу, скажу… Когда был студентом, мы тут с одной девушкой гуляли. Как наступала весна, гуляли по этим холмам. Трава была до колен, не так, как в этом году…
— А потом чем занимались?
— Ждали наступления следующей весны.
— Так не пойдет… Говори правду!
— Командир, давай уже закурим! — чуть не взмолился Ораз.
— Да возьми ты, надоел уже!
Ораз налету поймал пачку, вытер пальцы о гимнастерку, достал сигарету, раскурил, сделал две затяжки и закрыл глаза, замычав от наслаждения.
— Ораз, мешаешь допросу!
— После окончания института девушка моя погибла, под машину попала. И с тех пор, как я оказываюсь в столице, прихожу сюда, а когда сильно расстраиваюсь, бывает, что и закурю…
— Сейчас здесь запрещено посторонним находиться!
— Разве? — удивился Абдулла. — Это же не пограничная зона.
— Не задавай лишних вопросов! Сказали, что запрещено — значит, запрещено!
Ораз курил, по-прежнему закрыв глаза.
— Имя свое скажи, фамилию, где работаешь! — потребовал ефрейтор.
— А что если не скажу?
— Попробуй только! Отведем в комендатуру — там не то что заговоришь — запоешь! Эй, Ораз, посмотри внимательней, тебе этот человек никого не напоминает?
— Я лично хочу сказать, что этот яшули ни на кого, кроме себя, не похож, — глубокомысленно изрек Ораз с блаженной улыбкой на лице.
— Пусть на кладбище меня свезут, но он точно на кого-то похож!
— Главное, чтобы на террориста не был похож.
— Ты не артист случайно? — упорствовал ефрейтор. Но не настороженно-враждебно, как прежде, а с каким-то радостным азартом. — Где-то я видел тебя. В кино, что ли, а может быть, по телевизору? Точно, видел раньше!
— Да, и некоторые другие люди путают меня с каким-то артистом, не помню, как его зовут, — попытался увести его в сторону Абдулла.
— Бывает, — поддержал его ефрейтор. Но с пути, тем не менее, не сбился. — Черт возьми, никак сейчас не могу вспомнить имя того артиста!
Ефрейтор аж стал бить себя кулаком по лбу.
— По телевизору, в одном спектакле я тебя видел!..
— Да не меня, а того артиста. И я тебе так скажу: артисты, они ведь гримируются. Сегодня он на одного человека похож, а завтра — на другого.