— Ты что-то знаешь?!
— Послушай, Арин, Жан — публичный человек. Его здесь все знают как телохранителя или личного секретаря Энигмы, Целительницы необычайной силы. Он взял себе псевдоним — Вервольф. Возможно, у него с ней контракт. А ты не знала?
— Он ученый и психиатр, психолог, а не личный секретарь, ты же знаешь.
Арин отвернулась. Опять неприятные воспоминания нахлынули со страшной силой, уничтожая ростки здравомыслия. Она подошла к ближайшей девушке.
— Забавный значок. Девушка заулыбалась.
— Вступай в наш фан-клуб, и будет тебе счастье.
— Кто он?
— Ты что, с луны свалилась? — искренне поразилась девушка. — Это Вервольф, личный секретарь Целительницы. Они всегда вместе и не могут друг без друга.
— И что в нем такого интересного?
— Ну ты даешь, — опять изумилась девушка, — его здесь знают все! Он сопровождает Энигму и, похоже, — она пожала плечами, — он станет ее мужем.
— Допустим, а значки-то причем?
— Так мы его тоже любим, — просто ответила девушка и весело подмигнула.
— Чем дальше в лес… — прошептала Арин, пораженная свалившейся на ее голову информацией. — Ганс, уйдем отсюда, здесь стало как-то тесно.
В уютном парке, прилегающем к ночному заведению, собралась большая толпа.
— Здесь будет представление? — спросил у ближайшего зеваки мужчина.
— Это фанатки с ума сходят, — махнул рукой он, — все ждут Вервольфа, вроде сегодня должен здесь нарисоваться.
— И часто он здесь «нарисовывается»? — уточнил Ганс, держа Арин за талию.
— Приезжает иногда.
Зевака опять махнул рукой и скрылся от дальнейших расспросов в толпе.
— Вы что, расстались? — обратился Ганс к одеревеневшей девушке.
«Что ему сказать, — подумала Арин, — я ведь и сама не знаю, что происходит», а вслух ответила:
— Ты же знаешь, что он публичный человек, быть в центре событий — его работа.
Она уже забыла, что несколько минут назад уверяла друга, что Жан кто угодно, только не телохранитель и личный секретарь какой-то Энигмы.
— Ты не ответила, вы расстались?
— Нет, взяли тайм-аут.
Ганс как-то обнадеживающе посмотрел на девушку, а Арин ушла в себя, строя догадки и тут же их отметая. Подкатившая к парку дорогая машина, из которой вышел господин Франсуа собственной персоной, прервала их размышления. Девушка, сама не понимая почему, отошла в тень огромного платана. Ганс же, не сводя с нее глаз, наблюдал за странным поведением Арин. Толпа поклонниц кинулась к своему кумиру и облепила его, словно гирлянды на новогодней елке. Их визг смешался с музыкой, доносящейся из клуба. Жан обнял двух ближайших к нему блондинок, с обожанием прильнувших к его телу, и толпа направились в сторону клуба.
— Подойдешь к нему? — наконец решился на вопрос Ганс.
— Ты же видишь, я буду только мешать.
— Послушай, ты всегда можешь на меня рассчитывать, даже больше. Только скажи, и я буду у твоих ног, — шептал молодой человек, словно боясь, что его услышит Жан и отнимет у него эту красоту.
— Спасибо Ганс, и… хорошо, что ты сейчас рядом. Молодой человек, не веря своему счастью, целовал руку задумавшейся Арин, боясь выпустить ее из своих рук.
— Ганс, у меня разболелась голова. Пожалуйста, проводи в отель.
У дверей номера он собрался попрощаться но, словно что-то вспомнив, шагнул к ней. Арин вопреки ее воле оказалась пленницей серых глаз. Она так и осталась стоять перед ним, словно загипнотизированная, а его руки сдавили плечи.
— Ты самая прекрасная девушка на свете!
Его взгляд манил и так приятно ласкал, что Арин инстинктивно потянулась к нему. Рядом с сильным мужчиной она испытала успокоение и желание довериться.
«Что я корчу из себя монашку? Давно пора послать Жана к… Я так устала!»
— Пойдем, — отрывисто произнесла Арин и сделала шаг назад, жестом приглашая его войти.
Что делать дальше с ночным гостем, она не знала.
«Предложить выпить? Может, кофе? Может…»
Он стал целовать ее щеки, шею, лоб. Осталось только тепло горячих губ, жар ладоней и сила, которую она чувствовала, сжимая его плечи.
— Жан! — едва слышно прошептала она, теряя остатки рассудка.
Ганс отшатнулся. Серые глаза его сузились, превратившись в узкие щелки, а губы изогнула ироничная ухмылка. Он взял ее руку, безвольно повисшую вдоль тела, и церемонно поцеловал.
— Мне было приятно провести с тобой вечер! Я в городе до конца недели, так что…
Не договорив, Ганс вышел из номера, а Арин в бессилии рухнула на кровать и зарылась лицом в подушку. «За что мне это? За что? — неслись мысли в ее голове. — Почему я не могу забыть его даже на минуту?» На глаза навернулись предательские слезы. В ярости на саму себя девушка вскочила и с размаху бросила подушку в стену.