- Роман, - коротко представился парень, поднимаясь из кресла-качалки. Взгляд у него был цепкий и неуютный.
- Слава, - Перевалов протянул руку.
- Я с тобой, Палыч, опять ручкаться не буду, уж извини, - сказал Селем в своей обычной дурашливой манере, - если память мне не изменяет, мы с тобой сегодня уже дважды здоровались - прощались. Третий раз можно и опустить. И слушай, мне кажется или ты меня действительно преследуешь?
- Да я вообще вредный тип, - ответил Перевалов, - пока не загоню, не отстану.
Он кивнул Ирине и посмотрел на Энику, стоявшую в дверном проеме. На ней был легкомысленный сарафан с тонкими бретельками. Подол едва прикрывал коленки - худые и ободранные как у несовершеннолетнего сорванца. На вид ей нельзя было дать ее двадцать восемь лет (а именно столько ей следовало из досье).
- Лем, закажи ужин на девять тридцать, - попросила она, - Скоро возвращается Уил, голодный как волк, а Фло с дочерью задержались в городе. В доме никаких запасов. Да и Вячеслав Павлович, думаю, не откажется после выпить с нами чашку вечернего чая, не правда ли?
Перевалов пожал плечами.
- Как скажешь, божественная, - Селем изобразил полупоклон. - Только не утомляй мое начальство слишком сильно. Он и так все эти дни пахал как вол. Вон, аж с лица спал.
Эника посторонилась, пропуская Вячеслава в дом.
- М-да, - вздохнул Селем, многозначительно глядя им вслед, - по-моему, шефу скоро потребуется что-нибудь покрепче чая. Ты как думаешь, Роман?
***
Они миновали гостиную, залитую лилово-красными сумерками, коридор, погруженный в густую тень и, наконец, переступили порог небольшой комнаты: нечто среднее между спальней и рабочим кабинетом. Вячеслав встал в дверях, пораженный увиденным.
Огромная двуспальная кровать, покрытая малиновым покрывалом, была единственным местом, не занятым разнообразным барахлом. Старинные книги, коробки и сундуки в беспорядке размещались вдоль стен. Кипы разномастных папок и пожелтевших листков россыпью покрывали пол, стулья и подоконник. Непонятная всячина громоздилась на полках и вываливалась из полуоткрытых шкафов. Рулоны бесконечных графиков торчали из корзины для мусора и подпирали с одного конца пыльную ширму, отгораживающую стол, в который был вделан мощный персональный компьютер.
В довершение картины возле окна, чуть наискосок, стояли грубо сбитые кадки с невысокими вьющимися растениями, цепляющиеся за специальные подпорки. Каждая из кадок была пронумерована. Прямо по крашеным доскам пола перед ними зачем-то была проведена белая полоса. Скорей всего - простым мелом, потому что он кое-где стерся и в целом выглядел неряшливо.
- Присаживайтесь, - произнесла Эника, спокойно смахивая груду неопознанного тряпья с ближайшего стула. - Обычно в комнате свободнее, но несколько дней назад мне пришлось перенести свой офис домой по независящим от меня обстоятельствам. И все нет времени разобраться.
Перевалов повиновался, продолжая исподтишка изучать обстановку.
В комнате стоял полумрак. Горели только специальные лампы над кадками с растениями, прицельно освещая резные листья и мелкие гроздья чего-то напоминающего виноград. Прочее тонуло в густых тенях. Тяжелые красные шторы на окнах впускали мало света. На светлых стенах зеленоватого оттенка висели какие-то картины, больше похожие на пестрые детские экзерсисы.
Эника уселась за рабочий стол и включила настольную лампу.
- Вы и вправду здесь живете? - спросил Вячеслав, останавливая взор на хозяйке. Та, небрежно облокотившись на край стола, улыбалась насмешливо, но отнюдь не враждебно.
- Шокированы?
- Простите мою прямоту, но лучшего места для начинающего психа не найти.
- На самом деле здесь все функционально. Красный - это мой цвет. Если им не злоупотреблять, он поднимает тонус и снимает эмоциональные блоки. А бирюзовые стены гасят перевозбуждение и призваны компенсировать все остальное.
- Это вам рекомендовал специалист по интерьерам?
Эника расхохоталась.
- Вы хотели лучше меня узнать? Ну, так вперед! Взгляните на комнату как на отражение моего внутреннего хаоса. Она вам расскажет куда больше, чем сухие строчки досье из Ассоциации.
- Да, вот только информация меня не порадует, - буркнул Вячеслав. Он уставился в ближайший к нему прутик винограда в кадке. Этот экземпляр был практически лишен листьев, но зато гордо выставлял напоказ матово-черные выпуклые ягоды.