Келнер пожала плечами:
- Теперь уже поздно. Маятник качается, люди гибнут. Я не отступлю, пока не переломлю ситуацию. К тому же я не желаю оставлять безнаказанным поведение Рона Донала. Несмотря на то, что магистр является номинальной главой Ареопага, «Суд Семи» будет вынужден принять меры, если появятся весомые доказательства его вины.
- Но ты сознаешь, насколько именно сейчас опасно ваше противостояние?
- Конечно, - она удивилась, - все, что мы с Роном делаем, пахнет мятежом и смертью. Но у меня нет выбора. Мы зашли слишком далеко. Теперь либо он, либо я.
- А те, кто рядом с вами? - спросил Роман. - Вы думаете о них хоть немного?
- Лично я только о них и думаю, - сердито возразила Келнер.
- Только не так, как им бы хотелось, - заметил он. - Возможно, я не прав, но у меня впечатление, будто вы окончательно заигрались. Вы решаете, кому жить, а кому умереть. Как жить и как умереть. Но спрашивали ли вы оба - хотя бы раз - у тех, чьим будущим столь легко жонглируете: а надо ли им это?
Эника резко повернулась к нему, и в глазах ее отразились холодные тени Каменистой долины:
- Я спрашиваю всегда!
- Не обижайся, но ты спрашиваешь, когда становится слишком поздно. Когда выбор очевиден. Когда нам не из чего выбирать. Скажи мне. Эни, что это, как не бездушная манипуляция? Ты заранее знаешь ответ и только потому задаешь нам правильные вопросы.
- Хорошо, - она сдалась, - хочешь сказать, что мы с Роном похожи? Допустим. Но тогда скажи, чего хочешь сам.
- Мне интересно знать, чем ты руководствовалась, когда планировала мою дальнейшую жизнь, - ответил Роман. - Предположим, я удачно завершаю экспедицию на «Аиуи» и возвращаюсь на Землю, все, как ты хотела. Что дальше?
- Дальше ты будешь жить. Как все.
- Как я буду жить, Эни? - воскликнул Роман, - Не ты ли говорила, что неконтролируемая вспышка дара Хранителя выжжет меня дотла? Кем я вернусь: калекой, не способным видеть дальше собственного носа? Неудачником, потерявшим шанс на воплощение своей мечты?
- Но зато ты будешь жив!
- Я буду все равно что мертв, - возразил он. - Я не мыслю себя без космоса. Там - моя жизнь. А не здесь, возле твоей юбки. Тебе ли не знать, что эта профессия закрыта для тех, чья категория ниже восьмой. Ты можешь мне гарантировать, что мой скромный ИЛС сохранит хоть каплю силы, без которой я не смогу летать?
- Но я думала...
- Вот именно, ты все решила сама, - перебил ее Роман. - Ты всякий раз идешь напролом, отбросив сомнения как ненужный балласт. Да, тебя так учили, и это не твоя вина. Так поступают все архонты, тем более - архонты вне категорий. Но я не желаю с этим мириться!
- Магистр Донал..
- Забудь про своего магистра хоть сейчас! Посмотри на себя. Даже я чувствую, что с тобой творится что-то недоброе. Остановись пока не поздно. Прошу тебя! Ваша вражда, у которой даже нет внятной причины, не кончится ничем хорошим.
- Нет, Роман! Донал вмешивается в сложившийся ход вещей. Он ведет мир к хаосу. Я обязана его остановить, разве ты не понимаешь?
Скучаев взял ее холодные тонкие руки в свои:
- Чтобы там не делал Рон, он победит, если сделает тебя похожей на него. Беспринципной. Озвучивающей только то, что люди хотят от тебя слышать. Ставящей цели превыше средств. Жертвующей эмоциональной сферой ради пустой логики. Не человеком, а функцией.
- За все надо платить, - сказала Эника, - и за владение древнейшими Источниками в первую очередь. Когда мы творим ради них, то обязаны оставаться отстраненными. Сердце плохой советчик.
- Сила без сердца - это еще большее зло, чем сила без разума. Обещай мне, что не станешь ничего предпринимать, пока не убедишься, что это будет не просто правильно, но и хорошо. Борись за себя!
Эника закусила губу и отвернулась. Отняла руки.
- Когда-нибудь после, - сказала она, - когда все закончится. Пока я не могу рисковать.
- Что ж, - печально кивнул Роман,- по крайней мере, это был честный ответ.
***И Н Т Е Р М Е Ц Ц О***
Эника и Уильям. 5 лет назад
Энике понадобилось десять лет два месяца и сорок восемь дней, чтобы разобраться во всех тонкостях темпограссора и «Аиуи». К тому времени Уил уже не верил, что когда-нибудь вновь увидит свою сестру.
Первые месяцы процесса, когда она ежедневно посылала ему виртуальные письма, подбадривая и уточняя детали происходящего, он был одержим мыслью встретиться лично и поговорить по душам. Он нуждался в ней, в ее поддержке и доверии. Когда весь мир восстал против него, когда боль от потери старшей дочери рвала душу в клочья, он воспринял ее появление, словно дар небес.