Но Уил знал, что не бредил.
- Папа, он держит его! - кричала ему с разбитых экранов Кетлин. - Мы с сестрой помогаем ему, но долго не справимся! Спаси маму и сестру, они в третьем отсеке! Он велел вести всех в третий отсек!
На лицо дочери накладывались помехи, заставляя его конвульсивно дергаться. Но от этого образ не становился менее достоверным. Им всем прекрасно было известно, насколько она сильна, эта малышка. И не повиноваться ей он в тот миг просто не мог.
- Папа, ты должен скорей идти в третий отсек! Укройтесь в третьем отсеке, он выдержит...
Объективно время исчислялось несколькими минутами, но для пленников замкнутого пространства миновали часы, прежде чем третий отсек с горсткой уцелевших отстрелился от «молекулы».
Уильям никогда не забывал об этих проклятых часах.
Однако сейчас, в виртуале, его трагедия неумолимо превращалась в фарс. Это стало просто невыносимым, когда с треснувшего обзорного экрана на него взглянуло томное лицо Суок и голосом Кетлин произнесло:
- Папочка, прячься в третьем отсеке!
Уил зарычал. Невероятным усилием он дотянулся отяжелевшей рукой до лица и, зацепив невидимый край маски, сорвал ее прочь.
...Он долго сидел, обливаясь потом, перед стандартным пультом виртуального цеха, невидяще уставившись в одну точку.
- Ну как, впечатляет? - обратился к нему один из конструкторов с сияющей улыбкой на лице.
- Что? - спросил Келнер и тотчас спохватился: - да-да, конечно.
- С вами все в порядке? - озабоченно уточнил конструктор.
- Все отлично, спасибо.
В ангаре царило легкое возбуждение. Судя по довольным возгласам и восторженным комментариям, последнее испытание прошло на ура. Келнер посидел в кресле еще минуту, мрачный и молчаливый, а потом стянул перчатки, встал и ушел.
Омельяновский проводил его недоуменным взглядом, но преследовать с расспросами не решился. Вместо этого он подошел к консоли, возле которой сидел Келнер, и стал внимательно ее изучать.
- Рад, ты идешь с нами? - окликнули его сразу несколько человек.
- Нет, наверное, нет, - он оглянулся на них через плечо, - у меня дела...
Он взял в руки маску и нерешительно повертел ее, рассматривая со всех сторон.
- Не понимаю, - пробормотал он едва слышно, - кому надо? То «Саргассы», то это...
Омельяновский мечтал иметь врагов, у которых есть чему поучиться, но теперь уже сомневался, не был ли он слишком самонадеян...
***
День близился к полудню, когда Эника вышла на веранду, чтобы позавтракать. Приближение племянницы она успела почувствовать буквально за секунду до того, как та приготовилась с воплем выскочить на нее из-за угла.
- Не выйдет, голубушка, - Эника сгребла Стеллу в охапку, та взвизгнула - испуганно и разочаровано.
- Ну, почему у меня не получается? - крикнула она из груды диванных подушек, где очутилась спустя мгновение.
- Мы с тобой идентичны, - ответила Эника, набирая заказ кухонному автомату, - я тебя чувствую, даже когда я не в форме.
- Когда тогда, на «Аиуи»?
- Ты и Кетлин всегда будете частью меня.
- Тогда почему ты не желаешь меня учить?
- С этим не ко мне, - Эника села в одно из плетенных кресел и вытянула ноги. - Я не учитель.
- Но об этом никто не узнает, - сказала Стелла. - Или ты боишься, что в один прекрасный день я заткну тебя за пояс?
- Боюсь, - кивнула Эника, - но допускаю, что все так и будет.
- Я иногда пытаюсь представить себе варианты, - мечтательно начала Стелла, выползая из подушек и устраиваясь на полу по-турецки. - Что было бы, если бы я родилась не при столь трагических обстоятельствах? Я бы училась в пансионате, как ты. Я бы добилась многого.
- Лучше никогда не представляй себе ничего подобного. Давай договоримся, что твои способности - всего лишь шутка. Во всяком случае, пока.
- Никогда! - крикнула Стелла, вскакивая на ноги одним рывком. - Ни за что!
Одна из диванных подушек сорвалась с места и полетела в Энику. Та уклонилась.
- Ты мне завидуешь!
- Это ты загнула.
- Вовсе нет! Смотри, чему я вчера научилась. Без всяких подсказок, между прочим!
Стелла хлопнула в ладоши и свет на веранде слегка померк. Он словно загустел, стянулся в одну точку, приобретая форму шара и завис между столом и креслом-качалкой. В шаре клубился розовато-серый туман - живой, но холодный. Температура на веранде упала на несколько градусов, и Энике стало зябко, несмотря на жаркий полдень, царивший в саду в метре от нее.