Вячеславу показалось, что он сходит с ума. Ведь, это безумие - пытаться истолковать понятными образами то, что бесконечно далеко от мира людей.
Однако на память, помимо воли, вновь пришел тот вечер в доме Келнер. Мерцающий график на экране компьютера и клочок бумаги с цифрами «10.10.10»
«В этот день вы умрете. - Как вас понимать? - Буквально».
- Я бы хотел лично обсудить с Эникой ее планы относительно долины и эксперимента, - сказал он Селему. - Это можно устроить?
- Почему нет? - тот изобразил изумление. - Ты у нее на особом счету.
- С чего ты взял?
- А то я Энику не знаю.
Вячеслав не стал оказывать себе в мучительном удовольствии еще раз взглянуть на Каменистую долину с воздуха. Он чувствовал себя так, словно только что перешел некий Рубикон, и теперь обозревал пути, закрытые для него навсегда.
«Ну, и что там, за поворотом?» - мысленно спросил он сам у себя и усмехнулся невесело.
Селем словно услышал.
- Как-нибудь прорвемся, - сказал он ободряюще, - не дрейфь, и не такое проходили.
Глава З - Затишье перед бурей
ГЛАВА З - ЗАТИШЬЕ ПЕРЕД БУРЕЙ.
- Вставай, бездельник! - сказал будильник и стянул с Романа одеяло.
Роман привычным рывком вскочил и бросил взгляд на экран часов. Через три минуты он был уже одет, чисто выбрит и возился на кухне.
Собственно, спешить ему было некуда, но такова уж сила привычки.
Последняя неделя в Земном тянулась бесконечно. Когда он находился в гуще событий, когда сутками пропадал на тренировках, его голова была занята решением сиюминутных конкретных задач. Но в отпуске лишние эмоции и воспоминания часто мешали ему ясно мыслить. И даже сны, вместо того, чтобы нести покой, сплошь состояли из навязчивых кошмаров. А ведь прежде он всегда считался особо устойчивым к любым неприятностям.
Конечно, Эника поставила его перед сложным выбором. Но Роман чувствовал, дело в ином. Он привык доверять интуиции, а она прямо кричала: опасность! И грозит она не ему лично (с ним-то как раз все ясно), а - ей. Как бы ни пыталась Эника уверить его, что во всем виноваты непомерные амбиции Рона Донала, Роман считал, что на самом деле Рон расставляет ловушки не на редких хранителей ключа, а на свою ученицу. Эника думала, что всему причиной месть или застарелая вражда. И ему никак не получалось переубедить ее, что вражда ни при чем.
По его мнению, Рон продолжал обучение своей строптивой ученицы. Тонкий и умелый манипулятор, наделенный многовековым опытом и природным умом, он вынуждал Энику совершать поступки, выгодные в конечном итоге только ему. Он заставлял ее принимать определенные решения точно так же, как она в свою очередь заставляла окружающих делать выбор, не делая его.
Роман полагал, что в данном случае цели не важны, какими бы благородными они не были. Если кто-то насаждает единственно верный путь огнем и мечом, страхом и безысходностью, это - пиррова победа.
Магистр Урана, понукаемый своим ИЛС, проник в те сферы бытия, где случился некий сбой. И был инфицирован. Его одержимость - это свидетельство его болезни. Он стал носителем дефектной силы, стихийный хаос стал его второй природой. Возможно, это Де Вейт намеренно отравила его. А возможно, он сам чего-то не рассчитал.
... Вода вскипела. Растворить в чашке коричневый порошок дело одной секунды. Роман позвенел ложечкой в безликой глиняной чашке и пригубил напиток. Он показался ему слишком горьким.
Горьким как неопределенность...
Эника исходила из того, что у магистра Урана есть своя логика. И что ее можно вычислить, понять и даже простить. Но Роман думал, что бесполезно и опасно пытаться понять логику смерти и разрушения. Потому что у темной магии нет логики, ее основа - хаос и бессмысленность. В ней нет структуры, она лишь квинтэссенция протеста. С ее помощью мрак бунтует против Света.
Есть много философских теорий (и Роман прочел на досуге несколько подобных книг), с помощью которых люди хотели осознать, как и почему в глубинах мироздания возникают противоположные потоки силы. Чем объяснить, что одни потоки созидательны, а другие деструктивны? Но все эти рассуждения в реальности оказываются бесполезными. Что толку обсуждать причины, из-за которых произошло нечто плохое? Гораздо полезнее понять, как жить в мире, где такое случается ежечасно.
Они с Эникой нашли общий язык практически с первой минуты знакомства. Не было ни бурных сцен, ни всепоглощающей страсти - ничего из того, что Роман привык называть влюбленностью. Однако сильнее, чем прежде он почувствовал себя связанным с ней некой общностью. Связанным навсегда. До самой смерти.