Черный - это самый сильный цвет, способный возвысить. Но едва пробьет час, он немедленно потребует расплаты. И если его избранник не выдержал проверки на чистоту, за взлетом последует падение, а за просветлением - фанатизм.
Роман зажег карманный фонарик и направил концентрированный луч в ту сторону. Чернота поглотила этот одинокий вскрик света, даже не подумав отступить. Мрак манил, притягивал к себе, обещая избавление от проклятых вопросов.
И Роман сделал к нему первый шаг.
Но тут откуда-то сверху, прямо между ним и входом в пещеру упала смазанная белая тень.
Перед Романом, присев на задние лапы и вытянув вперед голову с прижатыми ушами, сидел снежный барс. Его хвост нервно бил по бокам. Глаза отсвечивали красным.
Роман опустил фонарь и нахмурился.
- Не может быть... Лем?? - неуверенно спросил он.
Барс оскалился, но совсем не грозно.
- Никогда тебя таким не видел. Даже думал, что почудилось.... Что это еще за фокус?
Пятнистый зверь встряхнулся и, оглянувшись на пещеру, сел. Его контуры засветились, потом он весь на миг вспыхнул ярчайшим светом - и вдруг исчез. На его месте стоял Селем Скулашов.
Роман невольно отступил.
- Ты, оказывается, полон сюрпризов!
- Ты тоже, - ответил Селем. - Ты куда намылился?
- Считаешь, не стоит туда ходить? - Роман взглянул в сторону пещеры. - Это место мне снится постоянно. Я просто хотел понять...
- Тебя Эн разве не предупреждала, чтобы ты сюда не совался? Долина реагирует на твое присутствие. Хочешь все испортить?
- Не хочу, - Скучаев выключил фонарик и обессилено сел на ближайший плоский валун. - Слушай, как ты это делаешь?
- Что именно?
- Превращаешься. Нас всегда учили, что это невозможно.
- Конечно, невозможно, - подтвердил Скулашов, тоже усаживаясь неподалеку, - я тебя просто загипнотизировал.
- Я не поддаюсь гипнозу.
- Моему поддался. Ты же видел то, чего на самом деле нет.
Роман вздохнул.
- Ладно, не хочешь, не говори. Все это по большому счету не важно.
- Когда ты летишь в Лунополис - сегодня или завтра?- спросил Селем.
- Сегодня. Не думай, будто я хотел смыться, не попрощавшись. Я собирался зайти к тебе перед самым отлетом.
- При условии, что выбрался бы из пещеры. Не оправдывайся, старик. Кто я такой, чтобы прощаться со мной как-то по-особому?
- В том-то и дело. У меня к тебе разговор, - Роман поднял голову и попытался разглядеть выражение лица своего собеседника, но сгустившиеся сумерки мешали ему. - Вот скажи, ты знаешь Энику очень давно. И даже научился ее понимать. Но всегда ли ты одобряешь то, что она делает?
Селем пошевелился, потом издал негромкий смешок:
- Эн не нуждается в моем одобрении.
- И как тебе удается это так спокойно переносить?
- Я привык.
- Нет, просто ты к ней по-прежнему неравнодушен. Не отрицай! Обещай просто, что присмотришь за ней, когда меня не будет.
- Что-то ты слишком мрачен, - сказал Селем, - у тебя предчувствие, будто что-то пойдет не так?
- Да нет, с этой стороны все будет нормально. Но как бы там все не повернулось, мы с Эн расстались навсегда. Эта страница прочитана и перевернута.
- Ты сознаешь, что делаешь ей больно?
- Весьма в этом сомневаюсь. Она даже не пожелала со мной нормально проститься. Уехала в какую-то тьмутаракань. Не объяснила ничего, не пришла проводить. Я пытался с ней поговорить, но...
- У нее обстоятельства.
- Это не обстоятельства, а истинное отношение ко мне.
- Ты ее не видишь, - возразил Скулашов, - ты видишь только ИЛС. Но она все еще там, внутри, живая и одинокая. И нуждается в любви и сочувствии даже больше, чем прежде.
- Я тоже так думал, но между нами нет и проблеска взаимопонимания. Она мучает меня, а я ее. Все это было ошибкой с самого начала. Понятия не имею, как я буду жить без нее, но, пойми, Лем, с ней я тоже не сумею.
Селем промолчал.
- Я уверен, что в глубине души ты рад этому решению, хотя и относишься к Энике без лишнего фанатизма. Зря я тогда встал между вами. Не знаю, как ты справлялся с ней и справишься ли в дальнейшем, но не позволяй ей делать глупости. Найди способ на нее повлиять.
- За это можешь быть спокоен, - ровным голосом сказал Скулашов, - Я не брошу ее, как ты. И никогда не бросал.
- Значит, ты сильнее меня, - Роман встал. - У меня рейс через четыре часа. Как говорится, не поминай лихом. Вот ключи от дома, пусть будут у тебя. Мне дом теперь без надобности, в Земной я не вернусь ни при каких обстоятельствах, но вдруг он кому еще понадобится. На столе в гостиной я оставил дарственную на твое имя - так, на всякий случай. Распоряжайся им, как хочешь.