О последней находке Ире он сообщать не стал, но она и без того
была сама не своя и проплакала на плече Перевалова весь вечер и часть ночи. Заявлять в полицию Катагощина отказалась наотрез и запретила это делать Вячеславу.
- Это все их дурацкие игры, в которые нам нельзя вмешиваться, - всхлипывала она. - Я знала, что ничем хорошим это не кончится. Эника заставила его участвовать, а Лем слишком добрый, чтобы отказать...
- Послушай, - пытался убедить ее Перевалов, - мы не знаем, сколько времени этот хлам там валяется. У клипсы мог ослабнуть фиксатор, ты же знаешь, насколько они бывают ненадежными. Она могла случайно отвалиться, и Лем уронил ее, пролетая на гравикарте. Комклип могли, наконец, элементарно украсть.
- Ты сам понимаешь, как нелепы эти предположения, - сказала Ира, сморкаясь в бумажный платочек, - а Лем предчувствовал что-то, говорил, что скоро все изменится...
- Если мы его не нашли, это не означает, что он умер, - твердо произнес Вячеслав, - все шансы за то, что он рано или поздно объявится. И потом, если ты считаешь, что Эника может быть причастна, надо с ней поговорить, прежде чем строить догадки.
- Да, конечно, надо сообщить Энике! - обрадовалась Катагощина, но тотчас сникла: - У нее есть одна особенность. Когда она не хочет, с ней невозможно связаться.
Вячеслав и сам догадывался, что подобная особенность у Эники Келнер имеется. И скорей всего, не только у нее одной, но у всей их фелиокомпании. Он несколько раз пробовал дозвониться в санаторий по тому номеру, что набирал на его пульте Селем, но на вызов на том конце никто не отвечал.
- Остается только ждать, что кто-то из них проявит себя первым, - вздохнул он, - я думаю, утром все прояснится.
К собственному удивлению, Перевалов как в воду глядел. Утром его разбудила Эника Келнер собственной персоной...
...Соорудив на кухне солидный бутерброд и включив чайник, Перевалов принялся расхаживать из угла в угол, размышляя. Ему требовалось понять, в какую авантюру на самом деле он ввязался, согласившись на должность старшего администратора при грузовой космоточке № 1410.
Точнее, не так: в какую авантюру втянула их всех загадочная Эника Келнер?
Что скрывать, Эника с самого первого дня сильно его зацепила. Он не смог остаться равнодушным ни к ее серым глазам, ни к интересу, который она высказала к его судьбе, ни к опасности, от которой звенел воздух в ее присутствии. Хорошо бы теперь ему было понять, к добру ли случилась их встреча.
На минуту Перевалов остановился, чтобы плеснуть в чашку кофе и откусить бутерброд.
Надо начать с самого начала, решил он. Пока он не реконструирует основные вехи, приведшие Энику к эксперименту в Каменистой долине, он не поймет ни ее мотивов, ни смысла поступков людей, что ее окружают.
Итак, фелицитология и «Суд Семи» - вот печка, от которой надо плясать.
В последние дни Вячеслав много об этом прочел: и материал, что скинула ему Ирина, и то, что он сам потом нашел, побродив по всемирной библиотеке в поисках ответов. Прежде всего, он пытался понять, отчего об архонтах вне категорий известно столь мало. Конечно, семь человек для девятимиллиардного населения планеты - это даже меньше, чем капля в море. Но тем больше внимания должны они притягивать, разве нет? Однако самые могущественные люди на планете оставались для общественности бесплотными тенями: ни портретов, ни имен, ни подробных биографий. Прямо, тайное общество какое-то!
Вячеславу удалось достоверно установить лишь список наследуемых титулов семерых наивысших архонтов: Уран, Меркурий, Сатурн, Селена, Венера, Марс и Гелиос. Этими титулами, созвучными именам древних богов, обозначали Источники Личной Силы, которые были столь древние и всеобъемлющие, что сами по себе стояли вне категорий. Четыре ИЛС из семи имели двойственную природу. Например, Сатурн неизменно шел в паре с Эмпусой, Венера - с загадочной Семелой, Селена - с Асклепием, а Уран сочетался с Посейдоном. Оставшиеся Марс, Меркурий и Гелиос были без спутников. Вячеслав предположил, что двойные ИЛС давали своим носителям гораздо больше возможностей, чем одинарные, но прямых доказательств этому не обнаружил.
В остальном ИЛС вне категорий практически не отличались от обычных. Как диктовали каноны фелицитологи, они переходили от одного архонта к другому только после смерти предыдущего владельца. Правда, с маленькой оговоркой: преемник у «нулешек» никогда не выбирался по принципу кровного родства.