- И потом, - он запнулся, но продолжил, - вы не одна. И Селем, и я - мы сделаем все, чтобы вам помочь. Ладно, от меня мало толку в этих материях, но Лем, конечно, не откажет.
Эника хотела что-то сказать, но он ее перебил:
- Да, я помню, читал: фелицитологи не имеют права полагаться на что-то еще, кроме собственных сил. Но у всего бывают исключения. Это во-первых. А во-вторых, вы сами по себе - чудо. Как добрая фея, помогаете всем, кто попал в беду. Без вас сказка не состоится, а значит, логика событий подсказывает, что с вами все будет хорошо.
- Мне лестна ваша оценка, но, - Эника чуть помедлила, - мы не в сказке. Окружающий мир не склонен к сантиментам, а значит, хеппи-энда может и не быть.
- Все зависит от нас, - ответил Вячеслав, - от того, во что мы верим. Загляните в свою душу, спросите у сердца: неужели там нет ничего, кроме безверия и пустоты?
- Всем известно, что у архонтов нет сердца.
- Вас обманули. Даже я слышу, как громко оно бьется.
Их отвлек натуженный рев очередной строительной машины, застрявшей в камнях. Они одновременно обернулись на звук.
- Кстати, - произнесла Эника, - я хотела просить вас об одной услуге.
- Все, что в моих силах.
- Завтра мне доставят груз из Парижа. Могли бы вы забрать его из порта и доставить сюда, к нашему наблюдательному пункту? Боюсь, сама я буду занята, а груз весьма срочный.
- Конечно.
«Гном» все продолжал надрываться. Его правое переднее колесо провалилось в глубокую щель между камнями. Огромный, в человеческий рост валун, вросший в землю, загораживал машину от глаз таким образом, что им была видна одна антенна, сотрясающаяся в судорожных попытках освободиться. Двое рабочих в стороне прилагали усилия, чтобы перевернуть еще одну машину. Селем возился над покореженным «Гномом», только что свалившимся прямо на площадку перед Кенотафом.
- Досадно, среда сопротивляется, а я не могу скорректировать силу инерции, - сказала Эника и сделала шаг вбок, чтобы лучше видеть застрявшую машину. Вячеславу пришлось отпустить ее и посторониться.
- Вы считаете, что все помехи из-за мрачной атмосферы долины? - спросил он.
- Точнее, «хромой маятник». Мы пришли сюда, чтобы созидать, а он жаждет лишь разрушений.
- И как быть?
Она тряхнула огненными волосами:
- Как вы только что сами мне напомнили, не стоит опускать руки.
Несчастный «Гном» все никак не мог освободиться. К нему на выручку никто не спешил, хотя завывания его были способны вывести из равновесия кого угодно.
Эника подняла правую ладонь к плечу и, прищурившись, резко рубанула ей по воздуху. Раздался скрежет, и большой валун слабо качнулся. Еще один щелчок - и медленно-медленно камень стал заваливаться, взметая комья земли и мелкую гальку. «Гном», дернувшись в последний раз, поехал прочь.
Эника пошатнулась, и Вячеслав поспешно поддержал ее. Она смахнула каплю крови, выступившую из носа.
- Вы в порядке? - спросил он обеспокоенно.
- Это всего лишь кровь, - ответила она, созерцая испачканные пальцы.
- Может, вы зря перенапрягаетесь? Вам нужен покой...
- Наоборот, мне нужны постоянные тренировки, - возразила она, - кровь ерунда. Если я хочу вернуть себя прежнюю...
- А надо ли быть прежней? - спросил Вячеслав.
Она подняла на него растерянный взгляд:
- Но я должна...
Потревоженный валун не удержался на месте и, в окружении каменной крошки, земли и пыли, заскользил по склону. На краткий миг он завис над краем уступа, но, повинуясь земному притяжению, тяжело ухнул с трехметровой высоты на дорогу. Вячеслав в оцепенении смотрел, как от места удара во все стороны побежали глубокие трещины. Одна из них змейкой обогнула его ботинок и скользнула за спину. Шоссе под ногами глухо гудело и подрагивало, как при землетрясении.
- Вы должны вернуть силу, и вы ее вернете, - произнес Вячеслав, переводя взгляд с трещины на свою собеседницу, - все прочее вы вольны изменить.
- Однако стоит ли? - тихо спросила Эника.
- Это только вы сами можете понять. Я всего лишь прошу вас не отказывать себе в том, за что вы боретесь ради других.
- Вы говорите о спасении?
- Я говорю о счастье.
***
Селем, перебирающий внутренности поверженного «Гнома», наклонился ниже, чтобы спрятать горькую усмешку. Впрочем, эти двое сейчас вряд ли вообще смотрели в его сторону. Им, поглощенным открывшимися глубинами, не было дела до того, является ли окружающее их волшебство мишенью для чужой зависти.
***
Домой в этот день Эника возвратилась далеко за полночь. Прокралась на темную кухню, где, не зажигая света, поужинала тем, что оставила ей Флора. На мониторе у плиты ее ждала записка от брата, где сообщалось, что за истекшие сутки по домашнему каналу связи ее внимания искало шестеро. Поскольку Эника опять стала хорошо видеть в темноте, ей не составило труда разобрать имена всех шестерых. В основном это были ребята из группы Раймонда Переса, чьи проблемы ее не слишком волновали и могли подождать. Пятое имя Андрэ Дюсабля заинтересовало ее куда больше. Но, взглянув на часы, она не решилась беспокоить его, потому что в Париже было всего лишь пять утра. К тому же, если бы дело было действительно срочное, Андрэ наверняка оставил бы ей текстовое сообщение.