Альваро воздел очи горе:
- Это не я придумал, Эни. Ты первая захотела обратиться к магии. А магия это не механические манипуляции с веществом, а работа желаний и эмоций. Чтобы ею овладеть в полной мере, надо поддаваться порывам, развивать астральные взаимодействия с окружающим миром. Однако теперь, когда антипатин разрушил все твои внутренние блоки и установки, все зависит от одной тебя: научишься ли ты компромиссу или пойдешь вразнос. И тут уже никакая химия тебе не поможет. Я могу восстановить твою связь с Источниками, сохранив доминант чувств, но не могу остановить превращение любви в ненависть.
- И какие рекомендации ты мне дашь? - спросила она задумчиво.
- Не бойся желаний, но и не позволяй им командовать тобой. Найди в себе равновесие.
- Как?
- Только опытным путем, дорогая, - сказал Альваро. - Я знаю, что это трудно, но возможно. Конечно, гораздо проще очистить разум от мимолетных желаний, как требуют каноны фелицитологи. Но в твоем случае это уже невозможно. Ты сама предпочла усложнить себе задачу. Так начинай уж трудиться над собой! По-моему, самое время.
- Не возражаете, если я сниму плащ? - вдруг громко произнес Анатоль Грибб, отмирая. - Здесь несколько жарковато...
- Киньте его на тот стул, - Эника обреченно махнула рукой в угол комнаты, - и подсаживайтесь поближе к нам. Для начала, я желаю выслушать ваши предложения.
Альваро улыбнулся.
- Маэстро Сантес просветил меня насчет вашей затеи с «Аиуи» и вторым темпограссором, - начал Грибб. Когда он говорил, в груди его что-то клокотало и хрипело, - конечно, без расширенной кампании по формированию нужного нам общественного мнения не обойтись. К сожалению, вы поздно ко мне обратились, процесс это длительный. Наверняка найдутся какие-то бумажные архивы, книги, которые давно никто не открывал. Да и по статистике примерно пять процентов людей оказываются иммунны к искажению информационных потоков. С таким контингентом требуется работать отдельно.
Тут Гриб неэстетично и громко зашелся в кашле. Келнер поморщилась.
«А ты сам разве не хочешь быть последовательным?»
«Мы очень торопились»
«Давил на жалость, да?»
Сантес встал:
- У тебя есть цитрусовые?
- Апельсины на кухне.
- Я поищу,- и он стремительными шагами покинул комнату.
- Я предлагаю следующий вариант, - проговорил Анатоль, наконец откашлявшись, - эксперимент разбивается на две независимые части. Общая у них будет теория «хромого маятника», но с двумя существенными отличиями. Первая часть- условно называемая «Аиуи» - объявляется естественного происхождения. А вторая - Каменистая долина в Саянах - искусственного.
- Любой бездарь догадается, что оба явления могут быть одинаково спровоцированными, - возразила Келнер, - особенно всех насторожит имя моего брата, всплывающее в обоих случаях.
- Не забывайте, мадмуазель, что искусство управления во многом базируется на парадоксах. Чем чудовищнее ложь, тем легче в нее верят. К тому же, если я берусь за дело, я всегда соблюдаю интересы своих клиентов.
- Вот как, - Эника улыбнулась, - а кто был вашим клиентом в прошлый раз? Кто заказал вам травлю моего брата?
- Я не разглашаю имен, - Анатоль сдержанно поклонился, - хотя, конечно, я ожидал, что вы меня об этом спросите.
- Вот только не надо меня убеждать, будто вы продаетесь и покупаетесь, - Эника, внешне сохраняя любезный тон, все-таки снова начинала раздражаться, - я вижу вас насквозь, месье Твердолоб! Если вы сочтете выгодным для вас и вашего реноме, то рассоритесь со всеми, чтобы умереть гордым и независимым, с нимбом великомученика на челе!
- Ну, если уж зашел об этом разговор, то должен пояснить: я действительно делаю только то, во что верю, - Грибб вновь прокашлялся, - в тот, первый раз я верил, что ваш брат как и его родные виновны в том, что случилось с планетолетом. Пусть косвенно, но - виновны. И вы сами это знаете, маэстро Эмпуса. Ваша племянница...
- Не стоит сейчас говорить о моей племяннице, - прервала его Эника, -
говорите о себе. У вас были родственники на «Аиуи», ведь так? И вы горели праведным гневом наказать хоть кого-то за их преждевременную смерть. Но замахнуться на авторитет архонта-эпонима духу не хватило. - Вы правы, - хрипло произнес Грибб, - но учтите одно. Я...
Она опять не стала его слушать:
- Сегодня вы точно так же надеетесь вернуть их к жизни - благодаря мне и той спасательной операции, что я затеяла. Но вот что мне интересно, если вам вновь придется войти в противоречие с архонтом-эпонимом, как вы поступите на этот раз? Опять смалодушничаете?
Грибб хотел что-то сказать, но не смог. Новые спазмы сотрясли его тело. Он делал все, чтобы вернуть дар речи, но ничего не получалось. Он кашлял, задыхался, слезы катились по его красному лицу...