— Можно ли победить Барабаса и его черную свору?
— Да.
— Замечательно! — обрадовалась Инна, — а как?
— Вопрос некорректен, — сказало чудо света.
— Чем с ним бороться?
— Тем, что в тебе.
— Это меч?
— Нет.
— Как это «то, что во мне» выглядит?
— У него нет формы и других признаков.
— Как оно называется?
— У него нет определений.
— Прекрасно. И как же мне его найти?
— Вопрос некорректен.
— Где это оружие спрятано? — снова спросила Инна, и пирамида на некоторое время задумалась и наконец ответила. — Это вообще не оружие.
Инну разбудил Копростасис. Он с трудом протиснулся через решетку и недовольно закричал:
— Я, значит, её еле нашел, а она ушла в себя!
Пинцова открыла глаза и села на нарах. Лиса только-только слезла со своих нар. Не на шутку испуганная резким подъемом Инны, она смиренно сказала:
— Я водички попить. Можно?
Инна проигнорировала её вопрос, и девица замерла в нерешительности: идти ей к крану с водой или оставаться на месте?
— Копри, ты нашел Ахилла и Патрокла?
— Да, — ответил кьюнг, — они уже запустили видео в Интернет.
— Хорошо. Думаю, Барабас блефовал. Нам с ребятами надо как-то отсюда выбраться, но я не знаю, как.
— Зато я знаю! — сказала Энио, которая совершенно неожиданно вылетела из грудного чакрама, — нужно снова попросить о помощи леших.
— Опять ты, Энио, со своими лешими. И как же они помогут?
— Да они заморочат голову любому, менты тебя сами выпустят. Вольф Мессинг, думаешь, к кому обращался, чтобы его фашисты из камеры смертников освободили?
— Нет, Энио, я больше не хочу тобой рисковать, это очень опасно. Ты — единственная моя ценность. Пусть Копростасис к ним слетает.
— Да лешие его даже слушать не будут. Они его боятся. Все, я полетела! — молвила джива и исчезла за решеткой камеры.
— Копруша, быстро за ней! У меня плохое предчувствие, — сказала Инна, и кьюнг стал просачиваться через решетку. Глянув на девиц, которые, разинув рты, наблюдали, как террористка разговаривает сама с собой, она решила усилить впечатление и добавила:
— Аллаху Акбар![34]
— Воистину Акбар! — хором ответили девицы.
— Новые технологии, — сказала Инна, — у меня в зубе микрофон, а в ухо имплантирован динамик. Слышали утром взрыв?.. Наша работа! Вот что такое групповой терроризм.
— Ахилл, Патрокл… Мне эти имена знакомы, — почесала затылок Лиса.
— Что стоишь, как истукан, иди, пей воду. И мне заодно принеси… если не трудно.
Энио летела через город Ру, обгоняя попутный ветер. За ней по пятам, изо всех сил размахивая короткими крыльями, торопился кьюнг.
— Стой, несносная дживчонка, не видишь, я за тобой не поспеваю, — кричал он вдогонку Энио.
— А ты поспевай, — отвечала ему джива, — нам Инну вызволить надо и её друзей. Шевели крыльями.
— Ну, пожалуйста! — каркнул кьюнг.
Энио зависла перед небольшим полузатененным окном ломбарда «Душенька».
— Ладно, уговорил, подожду, — сказала душа, вздыхая.
Она повернулась и… увидела ужасную картину: за окном, на упаковочном столе, в несколько рядов были разложены небольшие прозрачные кубики-контейнеры, закрытые со всех сторон, но с небольшими отверстиями по краям каждой грани. Внутри контейнеров были заключены такие же, как она крохотные дживы.
— Ребята, держитесь, я вас выпущу! — крикнула Энио, выхватила из ножен меч и полетела через узкую отдушину вовнутрь.
— Куда, стой! — только и успел крикнуть Копростасис.
— Нет, этот кьюнг определенно шалопутный: ну что ты бьешься как муха о стекло? Вот освобожу заключенных, тогда и вернусь. Шебутной, аж жуть! — сказала она. Энио подлетела к одному из кубиков и со всего маху ударила по нему мечом, но на его поверхности даже царапины не осталось.
— Крепкий, говоришь, да? — покачала головой джива, сунула меч обратно в ножны и стала толкать контейнер к краю стола. — Сейчас ты у меня разобьешься!
И тут она услышала голос:
— Котофей, иди сюда, глянь, что джива вытворяет.
Энио подняла голову и увидела перед собой инкуба.
Через мгновение в комнату влетел ифрит с сачком.
— Наверное при упаковке выскочила, — предположил огненный.
Энио вытащила меч и предупредила:
— Держитесь от меня подальше, я очень проблемная!
— Ты смотри, — рассмеялся инкуб и нечистые стали приближаться, — а ну иди сюда, маленькая вредина!