Тогда собрал Человек Без Имени все свои силы и приказал камню рассыпаться в мельчайшую пыль. И тот, испугавшись, и впрямь рассыпался, но не до конца: остался от камня камешек, точь-в-точь как алмаз величиной с детскую слезинку. Сколько не кричал на него человек, сколько его не заговаривал, камешек не поддался колдовству. И тогда Человек Без Имени заплакал, понимая, наконец, в чем он бессилен.
А когда закончились слезы, открыл он глаза и увидел перед собой сказочный город, из которого вышла королева (а может, и президентша, кто их разберет… словом, женщина), которую он всегда любил, но забыл об этом. И вспомнил Человек Без Имени всё, что должен был вспомнить даже — имя своё; и поцеловал жену, и вошел с ней в замок, который всегда был его домом. Но перед тем собрал он оставшийся от изваяния пепел, смешал его с глиной и слепил Нового Человека.
Тайна
— Честно-честно, там никого не было, ни одного человечка, а только пирожные, мармелад…
— Знаю-знаю: «мармелад и шоколад, и много-много сладкой ваты!». Ах, неужели, в самом деле?.. — покачала головой Марта.
— Правда-правда!
— Тогда пойдем туда прямо сейчас.
И Марта взяла его за руку.
— Ну же… что ж ты встал, как вкопанный, показывай, где твой магазин.
— Нет. Так не получится.
— Ну ты и врун, Жорик! И гляньте на него: даже не покраснел. Не знала, что ты такой врун. Теперь я не приглашаю тебя в гости на бабушкин пирог.
Марта артистично, почти по-взрослому, отвернулась и пошла прочь.
Жорик грустно вздохнул: ему так нравилось, когда они держатся за руки! Но… ничего не поделаешь. Его лучшая подруга оказалась преобыкновеннейшей девчонкой. Такой же, как все.
— Ну и ладно! Раз не верите в мою Тайну, так и живите, как дураки, — громко сказал Жорик как бы вдогонку Марте, которая уж минуту как скрылась за входной дверью своего подъезда и, наверное, уже принялась вместе с бабушкой за её ужасно вкусный малиновый пирог.
А поведать кому-нибудь Тайну так и не перехотелось. Ведь если Её знает только один человек, ему не с кем играть. А когда не с кем играть, жизнь становится скучной и безынтересной, как у взрослых. Тут у Жоры зачесался нос, и в связи с этим, он сунул в ноздрю аж полпальца.
— Ты что это ругаешься, Георгий? — послышался голос за его спиной. Это была, конечно же, мама. Правда, говорила она так, как будто была не мамой, а воспитательницей из садика.
Она почему-то всегда возникала именно в тот момент, когда Жорик ковырялся в носу. Он даже экспериментировать пробовал: ковырнет раз-другой и мама тут как тут. А взрослые говорят, будто чудес на свете не бывает. Впрочем, что им удивляться: взрослые всегда врут.
Правда, на этот раз он вовсе не собирался вызывать маму — наоборот, очень хотелось еще часок-другой погулять. Это вышло у него непреднамеренно. Ох уж этот предательский нос!..
— А я и не ругаюсь. Просто они все глупые, — ответил сын.
— Что ж, раз все глупые, значит, пора домой.
— Да нет же, не все и не всегда. Только вот Марта…
— Так. Значит, Марта глупая. А вчера ты говорил, что она твой лучший друг.
— А я от неё и не отказываюсь. Она просто не верит в мою Тайну.
— Опять какие-то небылицы ей рассказывал?
— И совсем не небылицы…
— Жорик, покажи мне на пальцах, сколько тебе лет… Сколько? Ого, целых шесть! Какой же ты у меня взрослый!
Жора скривился:
— Это неправда. Я не взрослый, не хочу быть взрослым.
— Правда-правда! А взрослым не к лицу называть друг друга дураками. Пообещай мне, что с этих пор ты забудешь это нехорошее слово. Договорились?
И они ударили с мамой по рукам. Но Жора так и не перестал кривиться: мама опять говорила неправду, ведь взрослые — даже по телевизору — порой такие гадости произносят! А дурак — это не гадость, а в большинстве случаев, горькая правда.
— Ну что, рассказывай свою Тайну, — неожиданно сказала мама, и Жора понял, что какое-то мгновение назад он напрочь проговорился.
— Не-а, — лукаво молвил он, тут же юркнул в подъезд и торопливо поднялся по лестнице на второй этаж, где был его дом.
Дома ждал обед. Как всегда, такой сытный, что лопнуть можно.
— Я не буду кушать и сразу пойду спать, — торжественно заявил Жора, конечно же, очень рассчитывая, что мама этому безмерно обрадуется, потому что она всегда говорила, мол, дневной сон — это для него самое главное. Но…
— Георгий, — строго сказала мама, — я настаиваю!
— Ну зачем же мне есть эту невкусную курицу, а тем более, совсем невкусный суп, если… если…