Меня разбудило солнце.
Оно меня не порадовало, а напротив, разозлило. Две недели на Старом хуторе почти беспрерывно лил дождь, а утром следующего дня мой отпуск заканчивался и ровно в шесть я должен был заступить на смену на сигаретной фабрике, где работал слесарем шестого разряда, несмотря на то что по призванию был художником.
Я понимаю, погода тоже имеет право на выражение чувств, но зачем же было мешать моему творчеству? Каждый вечер, перед тем как заснуть, я умолял небо прекратить дождь, но утром обнаруживал, что погода снова в депрессии.
Жил я в заброшенном доме. Несмотря на то, что окна в нем были без стекол, а крыша протекала в нескольких местах, здесь имелось самое главное — хорошо сохранившаяся русская печь. Так что с приготовлением пищи проблем у меня не возникало; спал я на великолепной лежанке, мог погреться и просушить одежду, когда возвращался домой после многочасовых прогулок по лесу весь до нитки промокший, словом, жил я, как Емеля из сказки. Жаль только, что по Щучьему велению Картину не напишешь.
Я зевнул, потянулся, как кот, достал из рюкзака, что болтался на гвоздике над моею головой, помятую армейскую флягу и хлебнул глоток воды… Да, пора было выбираться из постели и идти к ручью: вода во фляге испортилась и была гадкой на вкус. Я набрал её из мутного колодца во дворе, как только сюда приехал, но когда в двух шагах от дома обнаружил ручей, о фляге как-то забыл, и воду из неё так ни разу и не попробовал. Минутку… Это, конечно, покажется странным, но, несмотря на отвратительный вкус, мутная водица прояснила мой ум.
Я слез с печи, подошел к окну, улыбнулся солнцу и внезапно будто прозрел от его ослепительного света. Я понял, художнику нужно не время, а вдохновение.
Кисти и краски, холсты и мольберт — все это лежало в багажнике моего автомобиля. А что, скажите, что еще нужно мастеру, чтобы сотворить великое полотно?!
И тут я подумал: не поеду! Никуда не поеду. Останусь здесь. Посажу в огороде картошку, разведу коров и кур, отремонтирую дом и буду жить-поживать да славы наживать. Чихал я на сигаретную фабрику!
Я все же сходил к ручью, набрал свежей воды, умылся. А когда вернулся, меня уже ничто не могло остановить.
И я глянул солнцу в глаза: задержись, мгновение, остановись, миг!..
Меня разбудило солнце.
Оно было таким же прекрасным, как на сотворенной мною Картине… Но как же это я оставил её во дворе, не смекнув, что снова мог пойти дождь? Эх, растяпа! Слава Богу, что день снова выдался погожим.
Я уложил шедевр в салон своего «Запорожца» и поехал в город.
Стоп-стоп, не надо меня упрекать, я, конечно же, не забыл о своем твердом решении поселиться на хуторе. Но, согласитесь, надо же было появиться на работе, чтобы подать заявление об уходе!
До города было не больше тридцати километров, но я добрался до него лишь через сорок минут. Это невероятно, но прямо перед моим носом на дороге будто из-под земли возникали другие машины, и несколько раз я чуть было не угодил в аварию. Водители знают, что иногда, особенно когда переутомишься, такие «чудеса» случаются. Неужто я перетрудился? Хм, бывает же!..
Дома я тщательно побрился и переоделся. Невероятно, но оказалось, что у меня два абсолютно одинаковых костюма и галстука, никогда раньше этого не замечал. Однако самое странное было впереди: сбрив бороду, я увидел в зеркале не долговязого и тощего шатена с умными глазами и отпечатком романтичности на лице — таким я был раньше, — но гордого, способного на поступки мужчину.
На фабрику я поехал на машине, правда, несмотря на пробудившееся во мне осознание собственного достоинства, все теми же черепашьими темпами.
Вскоре я понял, что моя спешка ни к чему бы не привела: я не застал начальника в его кабинете. Пришлось коротать время в мастерской. Мои бывшие коллеги, слесари, как всегда до получения нарядов, забивали в «Козла». Я их поприветствовал, но никто даже не потрудился посмотреть в мою сторону. Ну и ладно. Я не люблю домино (хотя это и не давало им повода не здороваться), чтение мне кажется более увлекательной заменой безделью. «Рыба», — воскликнул кто-то, и доминошники начали новую игру.
Я сгреб в одну кипу разбросанные по всей мастерской газеты. Интересно было узнать, что же произошло в культурной жизни за минувшие две недели.
«Рыба», — повторил с прежней интонацией тот же голос.
«Известный кинорежиссер Артур Гураль приступил к съемкам новой полнометражной кинокартины „Энио“…», — кричал один из анонсов. «Может мне переквалифицироваться в киношники?» — подумал я, перелистывая страницы. У меня было несколько дельных киноидей… «Главная героиня — студентка, которая любит ролевые игры. Вооружившись мечом и облачившись в доспехи, она отыгрывает роль Елены Прекрасной в полевой игре…»