Но стоило мне произнести эту, как мне казалось, очевидную истину, поднялась буча и множество криков заглушили любые разумные мысли. Суть же истеричных воплей людей, сводилась к тому, что им не хотелось съезжать с насиженного места, да и идея прорываться никого не вдохновляла.
— Заткнулись все! — Заорал Ромул, когда шум и гам не прекращались уже какое-то время. — Завалили ёбла я сказал! Эррол, нет варианта как-то дезинформировать их, подбросить ложные улики, что бы они стали искать в другом месте?
— Ха! Смешно! Проще вытянуть себя за волосы отсюда и перелететь горы! — Фыркнул я.
— Не ёрничай, вор, — раздражённо бросил десур.
— Сказал мне разбойник.
— Не будем переходить на личности.
— Ты первый начал, — пожал я плечами, говоря нарочито безразличным голосом.
— Как по взрослому, Эр, — сплюнул он на землю и, обернувшись к остальным людям, продолжил свою речь. — Мне тоже не хочется уходить, но особо других вариантов не вижу. Предлагаю пока повременить с решением, подумать ещё немного, искать выходы. Не торопится. Согласны?
Дружный хор столпившихся у костра людей заглох, стоило только вбежать к нам запыхавшемуся рыжеволосому парню, что был нашим шпионом в городе.
— Война началась! — Задыхаясь, выпалил он, ошарашив всех нас.
Прошло трое суток, а мы всё так же не могли решить, что же делать дальше. В небольшой землянке от клубов дыма сигарет уже не было ничего видно, а Ромул всё так же нервно ходил передо мной и Темпусом, каждые пять шагов делая глоток из большой бутылки в его руках. Он тихо матерился себе под нос, а я всё больше раздражался. И вот, когда он в сотый раз стал поносить «Горожан», решивших развязать войну с ангелопоклонниками (именно «горожанами» все называли жителей разрушенного мегаполиса, находящегося за горами на юге и представляющим из себя один из величайших памятников древнего мира), вместо того, что бы решить, что нам делать дальше, я не смог более сдерживаться.
— Да блять! Просто валим отсюда и всё! Уже тысячу раз поднимали эту тему, да ты всё морозишься! Просто реши уже хоть что-нибудь! — Вскочив со стула, не выдержал я и наорал на него. — Мы уже установили взрывчатку, за коей я бегал в город, мы собрали весь необходимый скраб и спрятали, мы подготовили морально людей. Просто реши уже когда нам идти и куда, пока не стало поздно!
— Не ори! Сам бы на моём месте оказался, а потом херню нёс! На моей совести два десятка жизней и я не могу так просто взять и, блять, решить! — Тоже заорал он мне в ответ.
— Да плевать на них! Если ничего так и не решишь, то подохнут все со сто процентной вероятностью. Не будет слюнтяем и мудаком, — сплюнул я ему под ноги и вышел из землянки. Наши отношения всё больше обострялись. Я не мог себя сдерживать, а прямое неподчинение Ромулу, лишь подрывало его авторитет и всем от этого было только хуже. Я понимал это, но не мог сдержать свою гордость.
Однако, только я вышел, как неприятное чувство в груди заставило остановится и прислушаться к окружению, однако слух выловил лишь неразборчивые разговоры жителей лагеря, а вот зрение, сумело заметить странное движение в кустах у входа в лагерь, даже сквозь наступающую темноту. Но стоило мне приглядеться, как из темноты в мою сторону вылетела стрела, врезавшаяся в землю, чуть позади меня. «Тревога!» — на автомате заорал я. Не думая и не размышляя, я рванул вперёд, к противнику. Рядом со мной объявился Раби, разворачивающий из каких-то тряпок свой меч. Вместе мы встретились с врагами, когда те только стали выходить из узкого прохода ущелья, отчего сражаться могли лишь двое из всей той толпы, чьи головы я заметил за спинами стоящих предо мной врагов. Не дожидаясь реакции противника, я точным ударом выбил ему кадык и пинком ноги откинул его от себя. Человек, задыхаясь, упал, но на его место стал другой. В это время Раби на равных бился со своим противником и они находились в паритете, равноценно обмениваясь ударами. Мой же враг решил не долго думая ткнуть мне в шею прямым мечом, не предназначенным для колющих атак. Однако, я с трудом сумел успеть отклонится назад, одновременно с этим движением пиная противника в пах, а затем, выпрямившись несколько раз припечатать кулаком по его затылку. К этому моменту уже весь лагерь стоял на ушах, буквально за пару коротких секунд. Позади что-то невнятно крикнули, но даже так, я понял, что мне надо сделать и сделал кувырок назад, освобождая место. Послышался громогласный звук выстрела, раздробивший череп неудачливому солдату, облачённому в металлический шлем, который, однако, не смог спасти от пули. На моё место встал Темпус, а Раби заменил Борн — два наших самых тяжелых и опытных бойца, кои явно получше нас смог сдерживать наседающую толпу. Сверху, через головы защитников, на врагов посыпались редкие стрелы более менее опытных лучников, что не боялись задеть своих, а рядом с ними стояла Сара, судорожно перезаряжающая своё оружие, трясущимися руками.
— Где Ромул?! — Крикнул я, пытаясь достучатся до людей, сквозь какофонию схватки.
— С Валнде и Джераром должны подготовить взрыв и путь отхода! — Ответил мне кто-то.
Я коротко кивнул в благодарность и рысью побежал к месту, где мы спрятали детонатор. Оказавшись менее чем за пол минуты в небольшом углубление в скале, на другом конце лагеря, я упал рядом с десуром, возившимся с запутанным механизмом.
— Не работает! Не работает блять! Сука! Сука! — Проорал он сквозь зубы. — Да! Есть! Эр, знаешь что делать!
Я кивнул и побежал обратно, крича о готовности в минуту. Темп с Борном всё ещё успешно сдерживали атаки. Хотя по их лицам уже во всю стекали реки пота. Даже минута тяжелого боя сразу со множеством сменяющих друг друга противников — это непередаваемо выматывает. Встав у них за спинами, про себя я отсчитывал секунды до взрыва. Двадцать два. Двадцать один. Двадцать. Девятнадцать. Очередная атака была пропущена и я вижу как лезвие меча почти-что отрубает голову защитнику. Восемнадцать. Темпус, видя смерть товарища, отступает назад, не давая прорывающимся противникам взять его в кольцо. Сара делает очередной выстрел, убивая пробегающего сквозь образовавшуюся щель солдата. Семнадцать. Арбалетный болт попадает в голову стоящему рядом со мной парню. Шестнадцать. Всё больше противников оказываются внутри нашего лагеря. Пятнадцать. Нам приходится отступать. Четырнадцать. Очередная вражеская стрела попадает в Кавеля. Тринадцать. На меня нападают сразу двое противников, однако мне удаётся заблокировать протезом удар топора, от которого рука со скрежетом прогнулась, после чего я роняю врага на землю, падая вместе с ним и отпинывась новой ногой от пытающегося зарубить меня тесаком парня. Двенадцать. Я пытаюсь сообразить, что делать, но что-то твёрдое толкает меня в голову и я отлетаю в сторону. Семь. Вытерев стекшую на глаза кровь, попытался встать, но вновь упал. Шесть. Заметил, как Раби проигрывает в сражении с наседающим на него врагом, который вот-вот убьёт моего товарища. Пять. Поднял с земли камень и кинул его в противника Раби, сбивая того и заставляя подставится под следующий удар паренька. Три. Я сумел подняться на ноги. Два. Вокруг творилась неописуемая свалка из тел, пытающихся убить друг друга. Один. Я посмотрел в сторону выхода, исторгающего из себя врагов, как из рога изобилия. Взрыв. По ушам глухо ударило, разрывая мои ушные перепонки. А вместе с этим несколько связок взрывчатки разрывают на куски твёрдую породу, заваливая проход камнями и придавливая не успевших убежать ангелопоклонников.
Обернувшись назад, в сторону лагеря и боя, увидел, что в сражении участвовал ещё десяток врагов. Мазнув взглядом по общей картине боя, выцепил убегающую от гонящегося за ней мечника Сару и крепко прижимающую прижимающую к себе ружьё, будто оно спасёт её от нагоняющей смерти. Более не думая, рванул в сторону девушки и, быстро преодолев необходимое расстояние, в прыжке влетел ногами в неожидавшего нападения парня, сбивая того с ног. Упав рядом, быстро вскочил на колени и, навалившись на противника, пресёк его попытку подняться на ноги. В ушах всё так же неприятно звенело. Сцепив обе руки в «молот» я с силой опустил его на лицо сопернику. Его нос неприятно щёлкнул, ломаясь, а сам парень невнятно крякнул. Я нанёс ещё один удар и ещё, всё больше вбивая нос во внутрь черепа, превращая его лицо в поистине отвратительную бордовую кашу. Закончив с ним, поднялся на ноги — как раз во время. Даже рывок в сторону не спас меня от неприятного пореза, глубиной в сантиметра два, на правом боку. Сил уже не было даже что бы материться, так что я молча взгляну в глаза очередному врагу, пытаясь перевести дыхание. Смотрел же он на меня, как воспитанные в правильном обществе люди, смотрят на отбросов, ублюдков и моральных уродов, коими они считают всех, кто не следует принятым Ими нравственным нормам. От этого взгляда на душе стало гадко, ведь совсем не таким человек я хотел быть, каким стал в глазах этого парня, однако всё это было уже не важно. С первобытно-диким рыком я набросился на противника.