ГЛАВА XIV. У ВОРОТ ОКЕАНА
Мамонт в Гольчиже. — Школа на краю света. — Кто жил на мысе Крестовском? — Белуха. — Летнее платье и зимняя шуба полярной лисицы. — Гавань Диксона. — Закон полярного гостеприимства. — Могила Тессема. — К гостях у синоптиков. — О путешественникам и купце. — Историческая тетрадь" — Немецкий линкор и советский артиллерист. — Домой!
Гольчиха есть на всех картах.
Она обозначена солидным кружком.
Но не подумайте, что это село или хотя бы большой поселок. Ничего подобного. Несколько домов на пустынном берегу — вот что такое Гольчиха.
Раньше говорили так:
— Гольчиха? А, это там, где мамонта нашли…
Такое чрезвычайное происшествие, действительно, случилось в 1912 году. Нашли мамонта собаки. Рыская в поисках пищи, они наткнулись в размытом половодьем береговом обрыве на тушу огромного зверя. Не на скелет, а именно на тушу.
Пока слухи о находке дошли до столицы, от мамонта остались только кости: все псы Гольчихи и окрестных станков целую зиму вдоволь питались мясом чудовища, умершего много тысяч лет назад. Они лишили Фритьофа Нансена приятной возможности угоститься бифштексом из мамонтового мяса, о чем он и пишет в своих воспоминаниях не без некоторого сожаления. Ему не удалось, впрочем, увидеть и скелет ископаемого: специальная экспедиция уже увезла кости с берегов Енисея.
Каким образом мамонт оказался в вечной мерзлоте, остается загадкой. Нансен полагал, что дело происходило так. Мамонт околел около реки осенью или зимой. От теплоты распростертого огромного тела умирающего животного растаял и осел верхний слой почвы. Потом ударили морозы. Весной, в половодье, труп замело илом и песком. Вода в это время была слишком холодной, чтобы туша оттаяла. Так ее заносило, и намораживало до тех пор, пока она не оказалась прикрытой слоем вечной мерзлоты. Некоторые ученые полагают, что мамонты могли погибнуть в плывуне — полужидком месиве, образовавшемся при сползании с крутых склонов верхнего, оттаявшего слоя вечной мерзлоты. Потом плывун замерз, и трупы животных пролежали в этом холодильнике тысячелетия.
В Гольчихе уже не помнят о мамонте. О домиках, стоящих у выхода в залив, говорят:
— Гольчиха? А, это там, где школа…
Здешняя школа-семилетка известна на всю приенисейскую тундру. Тут учатся дети кочевников. Тех самых кочевников, среди которых человек, умеющий ставить свою подпись, считался великим грамотеем. Детвора собирается отовсюду, из самых дальних углов: из Хатанги, от становищ под хребтом Бырранга, с побережья океана. Конечно, после уроков дети не могут итти домой: их родители живут где-то в тундре, иногда за сотни километров. Домом стал интернат, построенный рядом со школой.
Жаль, что мы попали в Гольчиху еще до начала учебного года и мне так и не удалось познакомиться со школьниками, которые никогда в жизни не видели настоящего дерева, обыкновенного велосипеда, многоэтажного дома, но которые зато отлично умеют управляться с собачьей или оленьей упряжкой, умеют настораживать ловушку на песца и находить дорогу по каким-то почти неуловимым приметам.
О ребятах мне рассказала их учительница. Она говорила о том, что делается в школе в темную пору долгой полярной ночи. Она вспоминала, как в Гольчихе встречали Новый год, — и мне живо представилась такая картина.
…Сумрачная полутьма. С трудом можно различить бревенчатые дома, занесенные плотным, скрипучим снегом. В некоторых окнах желтоватый свет чуть теплится, но в двух он горит ярко, радостно. Огни искрятся в намерзшем на стекле слое льда. Там, внутри дома, идет веселье горой, доносится приглушенный топот ног и неясный гул голосов.
Да ведь это новогодняя елка! Ну конечно! Правда, сама елка какая-то странная — на ней почти нет хвои, одни голые ветки с полосками темнозеленой бумаги и кусочками мха. Но где же взять лучшее дерево? Ведь кругом ничего не растет, кроме карликовых кустарников. А эту елку привезли еще летом, везли ее издалека, может быть за полтысячи километров. С тех пор хвоя успела засохнуть и осыпаться.
Но дети этим нимало не огорчены. Для них и такая елка — красавица, тем более, что украшена она наславу игрушечными оленями, маленькими самолетами, вырезанными из бумаги рыбами, бусами из надетой на ниточку мороженой клюквы.