"Прекрасный товарищ, веселый человек, с живым и неутомимым интересом ко всему в мире, с поразительно мягким отношением к людям" — так писал о Владимире Ильиче Горький. Великого писателя восхищали в великом вожде не только нечеловеческая работоспособность, но и азарт юности, исключительная бодрость духа, умение смеяться по-детски, до слез, захлебываясь смехом.
"Напряженно работая, Ленин умел и отдыхать. Он любил большие прогулки, был страстным охотником, с увлечением играл в шахматы и катался на коньках. Он перечитывал Пушкина, Лермонтова, Некрасова и других классиков русской литературы, которых прекрасно знал и очень любил".
О своем увлечении охотой Владимир Ильич не раз упоминает в письмах из Шушенского.
"Как только вывернется хороший осенний денек (а они здесь нынешний год не редки), так я беру ружье и отправляюсь бродить по лесу и по полям", пишет Владимир Ильич матери, а в другом письме дает картину сибирской природы:
"На этих днях здесь была сильнейшая "погода", как говорят сибиряки, называя "погодой" ветер, дующий из-за Енисея, с запада, холодный и сильный, как вихрь. Весной всегда бывают здесь вихри, ломающие заборы, крыши и пр. Я был на охоте и ходил в эти дни по бору, — так при мне вихрь ломал громаднейшие березы и сосны".
Владимира Ильича не смущали ночевки в лесу, в шалаше, обложенном дерном. Он ходил с ружьем на Дупелиное болото, к берегу Енисея, где на песчаном косогоре шумели сосны, переплывал на заросший тальником Кукушкин остров, поднимался на предгорье Гладкого хребта.
Иногда его видели на маленькой пристани Хворостетской, где останавливались редкие пароходы, — в протоку реки, подходившую к селу, их не пускало мелководье.
Вокруг Шушенского особенно много было рыжиков и груздей. Надежда Константиновна в шутку жаловалась, что Владимира Ильича "из лесу не вытащишь, приходит в настоящий "грибной раж".
"Поздней осенью, — вспоминает Надежда Константиновна, — пока не выпал еще снег, но уже замерзли реки, далеко ходили по протоке — каждый камешек, каждая рыбешка видны подо льдом, точно волшебное царство какое-то. А зимой, когда замерзает ртуть в градусниках и реки промерзают до дна, вода идет сверх льда и быстро покрывается ледком, можно было катить на коньках версты по две по гнущейся под ногами наледи. Все это страшно любил Владимир Ильич".
Ленина не страшили сибирские морозы. Еще в одном из первых своих писем по дороге в ссылку он писал матери:
"…Мороз крепкий: больше 20°, но переносится он несравненно легче, чем в России. Я бы не сказал, что здесь 20°. Сибиряки уверяют, что это благодаря "мягкости" воздуха, которая делает мороз гораздо легче переносимым. Весьма правдоподобно".
Владимир Ильич писал из Красноярска, что "окрестности города, по реке Енисею, напоминают не то Жигули, не то виды Швейцарии".
Он любовался красотой Саян, совсем белых, с их снежными шапками. В одном из первых писем из Сибири Владимир Ильич шутливо пишет: "Если я через три с хвостиком недели таким сибиряком стал, что из "России" к себе зову, то что же через три года будет?"
И Надежда Константиновна в письме замечает, что она может "с большим увлечением говорить об Енисее, островах, лесе и т. п.", а в другом месте восклицает: "А за Енисеем чудо как хорошо!"
Даже в годы царской ссылки природа Сибири не казалась суровой или унылой людям бодрого духа и неутомимого интереса к окружающему!
Владимир Ильич хорошо играл в шахматы, однако с собой шахмат у него не было. Тогда он решил сделать их сам.
"Шахматы Володя режет из коры, обыкновенно по вечерам, когда уже окончательно "упишется", — сообщала Надежда Константиновна в письме из Шушенского. — Иногда меня призывает на совет: какую голову соорудить королю или талию какую сделать королеве… И шахматы выходят удивительные".
Играли ссыльные не только при встречах, но и по почте. "Переписывались и по шахматным делам, особенно с Лепешинским, — вспоминает Надежда Константиновна. — Играли по переписке. Расставит шахматы Владимир Ильич и соображает. Одно время так увлекался, что вскрикивал даже во сне: "Если он конем сюда, то я турой туда".
Владимир Ильич горячо любил свою мать и очень часто писал ей из ссылки. "Получил третьего дня письмо твое, дорогая мамочка, от 5-го мая и отвечаю с первой почтой, — читаем мы в одном из его писем. — Я удивляюсь теперь, в свою очередь, как это вышло так, что я долго не писал в конце апреля: должно быть, пропустил денек-другой за тогдашней сутолокой, а потом писал очень часто и перед отъездом из Красноярска и с дороги. Отсюда пишу тоже часто: каждую неделю".