Уже изрядно обветшала и истерлась о льдины дубель-шлюпка. В помощь ей построен новый парусный бот "Оби почтальон". Счастье наконец улыбается Овцыну: льды расступились, в чистом море команде видны фонтаны резвящегося кита. В конце августа суда вошли в Енисейский залив. На каменистых берегах уже лежал снег. Если бы непогода задержала Овцына и его спутников где-нибудь в море, они бы и на этот раз не увидели Енисея.
Лейтенант русского флота, в котором было столько же отваги, сколько и настойчивости, не только разведал, но и нанес на карту путь к устью сибирской реки-богатыря. Другие участники Великой Северной экспедиции — Харитон Лаптев, Федор Минин, Семен Челюскин — дополнили наблюдения Овцына. Казалось, что в недалеком будущем можно будет снаряжать в Карское море корабль за кораблем.
Но результаты работ Великой Северной экспедиции очень мало интересовали царей, сменявшихся после Петра Первого на российском троне. Когда заходила речь о северных окраинах, царские министры только руками махали: зачем, мол, тратить деньги на освоение этих диких и никому не нужных мест. Снова на целый век замерла морская дорога к Енисею.
Однажды в Русское географическое общество пришел человек и принес крупную сумму денег. Это был известный деятель Севера М. Сидоров.
— Отдайте эти деньги тому, — сказал он, — кто поведет корабль через Карское море к устью Енисея.
В море вышел Павел Крузенштерн-младший, внук известного русского мореплавателя.
Он предполагал осуществить поход на двух судах — парусной шхуне "Ермак" и небольшой яхте.
Уже с первых дней плавания Карское море "показало зубы", как выражались моряки. Маленькой яхте удалось ускользнуть назад от внезапно надвинувшихся льдов, но "Ермак" был сорван с якоря. Мореплаватели очень быстро убедились, что не зря Карское море называли "ледяным мешком" или "ледяным погребом". Сначала "Ермак", паруса которого бессильно висели из-за полного безветрия, медленно двигался на восток следом за ледяным полем, к которому его причалила догадливая команда. Потом льды начали сжиматься.
Моряки поспешили выгрузить на лед небольшой запас продовольствия на случай гибели судна. Валил густой снег, дул резкий, холодный ветер, но людям было жарко: без устали обрубали они баграми и топорами наиболее острые концы льдин, напиравших отовсюду на "Ермака". Потом пронеслась страшная буря, одна из тех, какие бывают в Арктике осенью.
Если бы вскоре после этого кто-либо мог заглянуть в кают-компанию гибнущего судна, резко наклонившегося на один борт, он решил бы, что Несчастные моряки от отчаяния сошли с ума. Там шел пир горой и раздавались веселые песни. Только вахтенный, кутаясь в шубу, зорко следил за положением "Ермака", доживавшего, как видно, последние часы.
Оказывается, на судне, которое могло в любой момент погрузиться в пучину, торжественно праздновали тысячелетие России[2].
— Да здравствует родина наша! Слава русским морякам!
Эти тосты заглушались гулом ломающихся льдин, свистом ветра и предательским треском в трюме судна, где уже булькала, просачиваясь в трещины, вода.
Прошло еще несколько тревожных дней и ночей. Палуба корабля под напором стихии выгнулась дугой. Продукты и топливо были перенесены в палатку на льдину. Крузенштерн созвал команду и сказал:
— Моряки! Выбирайте троих самых опытных и уважаемых из вас. С ними я, командир, буду держать совет, как нам быть дальше.
Совет моряков решил покинуть обреченное судно и итти пешком к далекому берегу.
Угостившись на прощание отличным обедом из судовых запасов, мореплаватели покинули корабль. Они взяли было с собой лодку, но тащить ее по торосам оказалось выше человеческих сил; пришлось переправляться через полыньи чистой воды на небольших льдинах.
Однажды такую льдину окружили моржи. Животным определенно не понравилось, что какие-то странные пассажиры заняли их обычные места. Моржи ринулись в атаку с явным намерением заставить пришельцев нырнуть куда-нибудь подальше. Они несколько охладели лишь после того, как меткая пуля уложила вожака на месте, а другие моржи получили увесистые удары баграми.
Несколько дней носились моряки на льдине, ожидая гибели каждую минуту. Наконец Крузенштерн и его спутники оказались недалеко от берега. После головокружительных прыжков через разводья моряки почувствовали под ногами твердую землю.
2
Фактически праздновалось тысячелетие первого упоминания о Новгородском княжестве в древнейшей летописи.