Флот экспедиций привозил в Сибирь машины, порох для охотников, сети и соль для рыболовов, всевозможные товары для таежных факторий.
В обратный путь корабли вполне могли загружать трюмы сибирским лесом. Но для того чтобы дать выход в мир "зеленому золоту" тайги, требовалось построить для океанских гостей удобную гавань. Собрались на совет моряки, лесники, речники, строители.
— Надо сооружать новый порт поближе к морю, чтобы туда свободно мог пройти любой океанский корабль, — сказали моряки.
— Это верно, — поддержали речники. — Но не забудьте, что там должно быть защищенное место и для стоянки речных судов. Ведь шторм, который вашим кораблям не страшен, может легко потопить наши пароходы.
Взяли слово лесники:
— Плоты по реке плывут медленно, а навигация на Енисее коротка. Мы думаем, что порт надо устраивать подальше от моря, чтобы сократить путь плотов.
— Наши требования скромны, — выступили затем строители. — Ведь порт станет быстро расти и превратится в город. Поэтому нужно выбрать веселый, красивый и удобный для застройки берег, чтобы будущие жители города не ругали нас с вами за то, что мы не подумали о них.
Когда все высказались, то сначала показалось, что кого-нибудь все равно придется обидеть: где же найти место и далекое и близкое от моря, с глубокой рекой и красивым берегом, который, к тому же, должен защищать реку от господствующих ветров?
Но, представьте, такое место нашлось.
Это была протока недалеко от поселка Игоркино зимовье, стоявшего на высоком берегу реки в семистах километрах от устья. Говорят, что когда-то здесь жил рыбак Егор, которого кочевники называли Игарка.
В 1928 году первых строителей порта высыпало встречать все население зимовья — сорок три человека.
А семь лет спустя на берегу протоки стоял город Игарка, в котором было двенадцать тысяч жителей. Над протокой дымили трубы лесного комбината. У причалов Игарского порта стояли морские лесовозы под флагами разных государств мира. Они принимали в свои трюмы пахучие сосновые доски, бруски из лиственницы, паркетные плитки, ящичные дощечки.
Другие корабли поднимались в это время от океана вверх по Енисею к молодому порту, и, наверное, не раз их капитаны, глядя на волны могучей реки, вспоминали, что еще триста с лишним лет назад казак Кондратий Курочкин утверждал: "большими кораблями из моря в Енисей пройти мочно".
Наш теплоход вошел в Игарскую протоку ранним утром погожего дня. Над водой с криками носились чайки. На Енисее ветер гнал волну, но здесь, в полукольце протоки, защищенной от ветров всех румбов высоким берегом и Игарским островом, вода была зеркально неподвижна.
Я не знаю городов, похожих на Игарку, не знаю городов, которые были бы "деревянное" Игарки.
Половина протоки забита огромными плотами с Ангары. Но бревнотаски быстро расправляются с ними. Они подхватывают стволы деревьев и волокут их на лесной комбинат, к визжащим лесопильным рамам. Миг — и нет бревна, зато есть доски и горка опилок. Эти доски тут же подхватывает моторный лесовоз и мчится с ними на лесную биржу.
Лесная биржа — это огромный склад богатств Игарки.
Вместо домов здесь стоят желтые, как сливочное масло, штабеля аккуратно уложенных досок, балок, брусков. Штабеля образуют правильные кварталы, между кварталами по "улицам" бегают лесовозы, ходят рабочие. В этом царстве дерева папиросы, трубку или спички надо прятать подальше: тут за курение отдают под суд.
За лесной биржей виден сам город, тоже весь деревянный: деревянные дома, деревянные мостовые, деревянные тротуары, деревянные заборы. Когда в Игарке дует ветер, то по улицам он несет не пыль, а опилки.
Оживленно, шумно у игарского берега. Тут и огромные морские корабли, которые жадно протягивают грузовые стрелы к берегу, хватают кипы досок и торопливо прячут их в свои ненасытные трюмы; тут и легкие парусные шхуны, и речные пароходы, совсем теряющиеся рядом со своими океанскими собратьями. В горячее время навигации даже небольшому судну трудно протиснуться к игарскому причалу.
Но хоть и тесно в протоке, зато от мелей обиды ожидать нечего: глубина везде такая, что можно утопить трехэтажный дом — и даже крыши не будет видно…
Я шагал по деревянным улицам Игарки и думал о том, что этот город-порт, город-завод, который десять лет назад удивлял мир уже самым фактом своего существования и бурного роста где-то за Полярным кругом, теперь не казался чудом. Страна успела построить за это время еще более удивительные города. Берег у Игоркина зимовья был теперь обжит новоселами прочно, хозяйственно, домовито. Дети, родившиеся здесь, уже успели окончить школы. В Игарке, несмотря на ее молодость, появились старожилы, которые начинают свои рассказы примерно такими словами: "Как сейчас помню, было это давно, я тогда только приехал в наш город…"