Да что баня или пекарня! Колхоз "Искра", в который объединились кочевники-саха, заготавливает лес для постройки первой в таймырской тундре гидроэлектростанции. И уже никто не обращается теперь к шаману, чтобы тот дикими криками и ударами в бубен "изгонял" болезнь: врач в поселковой больнице в бубен не бьет и не кричит, а лечит в сто раз лучше шамана и не требует за это самых лучших оленей или теплых звериных шкур.
Ну, а пастухи, которые попрежнему кочуют с оленями по тундре? Произошли какие-нибудь перемены в их жизни? Вот маленькая заметка из газеты, которая ответит на эти вопросы. Я выписал ее дословно:
"Вместе с крупнейшим оленеводческим стадом колхозов по реке Агапа, в Усть-Енисейском районе, передвигается радиостанция. Это дает возможность постоянно поддерживать связь с районным центром — поселком Караул, сообщать о продвижении стада и его состоянии, получать по эфиру советы от ветеринара. На привале пастухи слушают московские радиопередачи".
Сильно изменилась жизнь оленеводов, но по-прежнему олень кормит, возит и одевает жителя тундры. По-прежнему собака остается его верным помощником. Никто так не ценит хорошую собаку, как оленевод. Трудно себе представить, как пасли бы свои стада нганасаны, если бы у них не было оленегонных лаек.
В густой, дремучей тайге оленям трудно бегать, и пастух, разъезжая верхом на самом быстроногом животном, может смотреть за стадом.
В тундре совсем другое дело. Достаточно оленям чего-нибудь сильно испугаться — и с удивительной быстротой животные помчатся по бескрайнему простору. Попробуй останови этот бег!
А сколько в стаде упрямцев, которым кажется, что хороший ягель растет где угодно, только не в том месте, куда их пригнал хозяин; сколько в стаде забияк, готовых разогнать своих сородичей как можно дальше! И олени то и дело разбредались бы в разные стороны, если бы пастухам не помогали смышленые туруханские лайки.
Я видел однажды в тундре стадо оленеводческого совхоза. В нем было, наверное, больше тысячи животных. Мы беседовали с пастухом. Две его собаки находились поблизости. Это были лайки — славные псы с белой пушистой шерстью, не очень крупные, с короткой, я бы сказал — приятной, мордой, крутым лбом, стоячими ушами и хвостом закорючкой. Они лежали, словно прислушиваясь к нашему разговору.
Вдруг пастух, сидевший на корточках у костра, вскочил и стал всматриваться в даль. Вскочили, насторожившись, и собаки. Оказывается, несколько оленей решили предпринять небольшую экскурсию в поисках лакомого корма и удалились уже довольно далеко от стада. Пастух поднял руку, как бы показывая собакам, куда ушли олени, сделал несколько шагов в том направлении и произнес:
— Прр! Пррр!
Звук был резкий, горловой. Собаки легкими прыжками помчались в тундру, и вскоре мы услышали отрывистый, злой лай: они гнали беглецов обратно в стадо.
— Ла! — крикнул пастух. — Ла!
Услышав этот окрик, псы бросили оленей, постаравшихся забиться в середину стада, и не спеша побежали к нам.
Я заметил, что когда собаки лаяли, гоняясь за беглецами, все стадо сплотилось, сжалось теснее. Одинокие олени, бродившие совсем не в той стороне, куда помчались лайки, тоже затрусили к стаду. Неужели на них так подействовал собачий лай?
— Друг, — сказал мне пастух, — у каждого зверя своя душа. У собаки душа охотника. Собака бросается за оленем, когда он убегает. Сначала она лает, говорит: "вернись", но если олень не послушается — хватает его зубами за ногу. У оленя душа боязливая. Олень боится собаки. Он хочет от нее удрать. Но куда ему бежать? В тундру нельзя — собака все равно догонит. Вот он и бежит обратно к стаду, чтобы там спрятаться среди других, таких же боязливых, как он. Если нет ветра и далеко слышно, я собак не гоняю, а только, бывает, крикну им: "Голос!" Они лают, а олени сами собираются в кучу — боятся.
Так объяснил мне пастух. Кочевники тундры знают природные инстинкты животных — охотничий инстинкт собаки и стадный инстинкт оленя. Они научились использовать условные рефлексы, хотя, наверное, никогда и ничего не слыхали о работах великого русского ученого Павлова. Они заставляют собаку гнать оленя громким лаем, иногда даже кусать беглеца — и добиваются того, что, услышав хотя бы далекий лай, олени уже торопятся в стадо, теснятся друг к другу, опасаясь погони и укуса.
Оленегонная лайка — лучший помощник пастуха. Если олень все же незаметно уйдет далеко в тундру, лайка находит его по следу и пригоняет обратно, как хороший хозяин. Пастухи посылают собаку от чума к чуму с запиской или, в случае беды, — с условным значком, каким-нибудь кусочком кожи, — и трудно найти более верного и скорого почтальона.