Каждый раз, как они проходят по галерее мимо очередной двери какого-то члена семьи, Антонио сжимает руку Мирабель сильнее. Сначала обычная дверь детской, потом моя, с тиснением в виде гантелей и гирь, потом цветочная дверь Исабелы – аромат мы аж здесь внизу чувствуем... Вот они минули лестницу к двери, затянутой паутиной, – о ней мы не говорим. И, наконец, остановились перед дверью самого Антонио. Он приближается, и сияние двери становится ярче. Тётя Пепа испускает сдавленный вскрик – наверно, жутко волнуется. Мельком бросаю на неё взгляд: у неё над головой уже собирается крошечный ураганчик. Господи, что, если Антонио, как Мирабель, не получит дара?
– Давай, – подсказывает Мирабель братику и мягко подталкивает его к бабушке, которая уже ждёт рядом с дверью. Слава богу, не мне пришлось его подводить. Я бы на месте Мирабель уже вся извелась.
– Обещаешь ли ты использовать свой дар на благо жителей города? – торжественно спрашивает бабушка маленького Антонио. Тот кивает, глаза огромные. – Обещаешь ли ты заслужить чудо и поступать нам на славу? – Он кивает во второй раз. И бабушка широким жестом взмахивает рукой в сторону сияющей двери.
Антонио протягивает руку... Но тут же отдёргивает назад. Все ахают, затаили дыхание – все Мадригаль, все городские. Быстро, пока не передумал, Антонио тянет ладонь к дверной ручке. Бабушка нахмурилась, в лице тревога, напряжение, волнение. Готова поспорить, вспоминает сейчас день дара Мирабель.
Но как только Антонио берётся за ручку... Всё: галерею, двор, нашу Каситу наполняет волшебство. Сияние двери разгорается до предела. На плечо Антонио садится тукан и клокочет, возбуждённо кивая головой в такт.
– Да! – кричит Антонио – громче, чем я когда-либо от него слышала. И заодно увереннее. – Я тебя понимаю!
Так значит, дар Антонио – разговаривать с животными! Толпа испускает вздох облегчения. Раздаются одобрительные возгласы. Тётя Пепа до того взбудоражена, что горячий ветер разносит повсюду цветочные лепестки Исабелы. Йи-ху-у! Да! Я радостно гикаю. Антонио тем временем медленно толкает свою дверь. К нему подползает питон. Пара ярких попугаев ара садятся на перила. Вокруг Антонио мелькает полосатый хвост носухи – ей не терпится тоже юркнуть в его комнату. Через ступеньки на галерею запрыгивает ягуар с чёрными пятнами на яркой шкуре, и Антонио заключает зверюгу в крепкие медвежьи объятия... то есть ягуаровы объятия, наверно? Это ещё вопрос, чьи объятия крепче – ягуара или мои.
Животные теперь всюду, они тянутся к Антонио, точно мотыльки к свету. А он смеётся и обнимает каждого. Над домом загорается фейерверк, и его отблески освещают лицо бабушки. Никогда ещё, пожалуй, не приходилось мне видеть такое облегчение на её лице. Ну, может, разве что в тот раз, когда я подняла три восковых пальмы с её новенькой повозки.
– У нас новый дар! – возвещает бабушка.
Глава 5
Мирабель
ВСЕ ПОТЯНУЛИСЬ НАВЕРХ к Антонио в его новую комнату, и я плетусь следом. Я так счастлива за него, серьёзно, очень счастлива. Пока всё семейство Мадригаль целиком и вдобавок гости ломятся в комнату один за другим, стеснительный прежде Антонио всех приветствует, улыбается направо и налево. Всякий раз, как дверь приоткрывается, оттуда слышен бурный хохот людей и гогот зверей.
Но вот сквозь шумное ликование доносится звяканье бабушкиного кольца с ключами.
– Я знала, родной, что у тебя всё получится, – говорит она, с гордостью глядя на маленького Антонио. На меня она так никогда не смотрит. Видеть, как она его обнимает – сродни старой ссадине на коленке: пока не ковыряешь, не болит. Бабушка заключает его в крепкие, заботливые объятия. – Твой дар такой же особенный, как ты сам.
Вспоминается мой день дара. Бабушка зашла ко мне перед началом торжества, приголубила. Успокоила моё волнение, как я сегодня успокоила Антонио. Просто рассказала историю свечи семьи Мадригаль, той самой, которая сотворила Энканто и Каситу. Которая одарила потомство нашего рода волшебным даром.
Вместе, тесно прижавшись друг к другу, мы смотрели на пламя свечи. «Сегодня, – сказала тогда бабушка, – эта свеча одарит и тебя, дорогая. Не дай жертве твоего дедушки пропасть впустую. Свой дар ты должна заслужить. Им ты прославишь наш род.
Помню, какого достоинства, какого восхищения наполнилась моя душа, стоило мне представить, что я тоже скоро буду утончённой, как моя старшая сестра Исабела, или сильной, как другая сестра, Луиза, а может быть, полезной, как мамочка. «А как ты думаешь, какой у меня будет дар?» – спросила я бабушку. В голове мелькало так много возможностей.