И все же роман не был написан. Восхищаясь такими рабочими вождями, как Дебс и Том Муни, Льюис питал презрение к обуржуазившимся профлидерам, в которых он явственно видел черты столь ненавистных ему бэббитов. Коммунисты — в ту пору малочисленная партия — представлялись Льюису, этому неисправимому индивидуалисту, людьми, преданными своему делу, но в то же время узколобыми догматиками. Это ошибочное представление Льюиса сказалось в изображении коммунистки Перл Маккег из «Энн Виккерс»: Перл — человек безукоризненно честный, но в то же время мыслящий удивительно прямолинейно и догматично. То же ошибочное представление о коммунистах, как о крайних сектантах, заметно в пародийном пассаже, представляющем от рывок из выдуманной Льюисом газеты «Пролетарский натиск». К сожалению, эти заблуждения писателя усугубились в романе «У нас это невозможно» (1935).
Вообще Льюис был далек от рабочего движения, психология массы была для него «землей неведомой». И здесь уже никакая подготовительная работа, никакие десятки книг, им прочитанных, не могли компенсировать того, чего так недоставало Синклеру Льюису, — живого восприятия будущих героев своего произведения, конкретного знания их психологии, манер, образа мыслей, особенностей языка. В письме к журналисту Карлу Хесслеру, помогавшему ему в сборе материала, Льюис сообщал, что задуманная книга должна стать «романом идей», а он чувствует себя в своей стихии в «романе характеров», то есть в произведении не с героическим, а сатирико-бытовым уклоном.
Вместо романа о рабочих появился роман «Энн Виккерс» (1933). Но связь между оставшимся нереализованным замыслом и написанной книгой очевидна. Дело в том, что в начале 30-х годов у Льюиса возник план трилогии, в которой (как видно из его автобиографической заметки 1930 г.) он хотел показать «американский идеализм» в противовес «американскому загребанню денег». Под «идеализмом», видимо, подразумевалась либеральная, демократическая традиция в Америке. Во всяком случае, в трилогии Лыоис хотел изобразить три поколения американцев — с 1818 по 1930 год. Он хотел включить в нее историю «фронтирсмена», «сентиментального социалиста» и «социального инженера». Замысел первой части был в довольно своеобразной форме реализован много лет спустя в его романе «Богоискатель» (1948). Второе звено так и не было написано, хотя можно считать, что героем этого романа должен был стать Юджин Дебс, любимый герой Льюиса. Что касается третьей части, то роман «Энн Виккерс» был в известной мере ответом на поставленную в ней тему.
Сам Лыоис назвал свою книгу романом о «женщине, делающей карьеру». Прототипом для образа главной героини послужила вторая жена писателя Дороти Томпсон (1894–1961), известная американская либеральная журналистка, работавшая корреспонденткой ряда газет в Европе. В 30-е годы Д. Томпсон стала заметной общественной фигурой, и Синклер Лыоис не без ревности относился к ее успехам. Они поженились в 1928 году, и после нескольких лет счастливой семейной жизни между супругами начались трения: видимо, двум таким сильным индивидуальностям, как Льюис и Томпсон, трудно было идти на взаимные уступки, хотя оба глубоко уважали друг друга.
В 1960 году, уже после смерти Льюиса, Д. Томпсон опубликовала о нем в журнале «Атлантик» теплые воспоминания. Романист предстает в них как человек яркий и необычный, поражавший собеседников фотографической памятью, энциклопедическими познаниями и остротой суждений, неутомимой способностью к чисто артистической импровизации и пародированию. Казалось, он излучал энергию непрерывно пульсирующей мысли, «нес с собой напряженную предгрозовую атмосферу, которая предшествует вспышке». Творческий труд был главной страстью его жизни, он пронизывал все его существо и определял его поведение. Его рабочий стол напоминал поле битвы: на нем в строжайшем порядке располагались его стандартные, в серых обложках блокноты с записями, отточенные карандаши, стопки бумаги. Он работал запоем, с удовольствием, в густых клубах папиросного дыма, взбадриваясь иногда стаканом виски, пока боль в кончиках пальцев не отрывала его от пишущей машинки…
Роман «Энн Виккерс» был написан «новым* Льюисом — художником с обострившимся интересом к социальным проблемам. Впервые героиня романа посвящает свою жизнь служению общественному благу — сначала делу равноправия женщин, затем улучшению положения в тюрьмах. Впервые в творчестве Лыочса, особенно в описании женской тюрьмы, звучат столь непривычные для писателя трагические ноты. «Самые страшные преступления, совершенные во время минувшей войны, — писал в своей рецензии на книгу английский писатель Комптон Меккензи, — бледнеют в сравнении с тюрьмой Копперхед-Гэп».
В «Энн Виккерс», безусловно, отразились впечатления, которые писатель вынес от посещения в 1929 году тюрем, где томились рабочие лидеры Макнамара и Том Муни. В романе появляются фигуры подлинных борцов против буржуазного мира: это коммунистки Перл Маккег и Джесси Ван Тайл. Что касается самой героини, то ее судьба оказалась органически слита с историческим фоном, который прежде появлялся лишь в виде фрагментарных упоминаний. Льюис не только повествовал о судьбе своей героини; казалось, он смотрел ее глазами на тридцатилетний период американской истории — от начала века до кризиса 1929–1933 годов. Биография Энн Виккерс отразила искания целого поколения американских радикальных интеллигентов в канун первой мировой войны, к которым принадлежал и сам Льюис.
Еще в бытность свою студентом Йельского университета Синклер Льюис, зачитывающийся Элтоном Синклером и Джеком Лондоном, приобрел репутацию «неконформиста», то есть противника существующего порядка. Позднее, в 1908–1909 годах, работая в газете «Курьер» в Айове, он в ряде статей выступал в поддержку социалистического лидера Юджина Дебса, к которому питал с той поры чувство искреннего восхищения. Впоследствии он вспоминал, что его передовицы в этой газете были «столь радикальны», что он с тревогой «ждал увольнения». В «Курьере» он опубликовал статью под заголовком «Необходимые критиканы», в которой высказал мысли, столь характерные для него уже в пору зрелости, в период создания его прославленных сатирических романов. В ней он писал, что «великие реформаторы и мученики были по большей части критиканами» и что «проклятые насмешки критиканов» не раз ускоряли общественный прогресс.
В 1910 году Синклер Льюис переехал в Нью-Йорк и сблизился с обитателями Гринвич-Вилледжа, упоминаемого в «Энн Виккерс». Этот квартал художественной интеллигенции был центром радикального брожения в канун первой мировой войны. Там Льюис встречался с Джоном Ридом, прогрессивным критиком Рэндольфом Буорном, левым художником Артом Янгом. В 1911 году он вступил в социалистическую партию и не без гордости показывал Джеку Лондону свой красный членский билет. Некоторые письма по примеру автора «Железной пяты» он подписывал: «Ваш для революции».
Был он близок и к движению за женское равноправие, столь красноречиво описанному в его романе; познакомился с некоторыми его руководительницами. В 1912 году Льюис был свидетелем большого суфражистского парада в Нью-Йорке, а однажды выступил с речью на уличном митинге суфражисток. Он принимал участие и в деятельности народных домов, изображенных в «Энн Виккерс», а в годы войны стал пацифистом.
Однако среди молодых радикалов Гринвич-Вилледжа Льюис занимал несколько обособленную позицию, столь соответствовавшую его индивидуалистическому складу. Он остался чужд всеобщему увлечению фрейдизмом и модными эстетическими теориями, тяготея к «старомодным» художественным образцам. В то же время он никогда не был последовательным социалистом, читал Маркса вперемежку с трудами анархистов и либеральных буржуазных социологов. Он сам себя — и достаточно точно — характеризовал как «насмешника из провинциального городка», «любителя Пейна и Вольтера».
Война была тяжелым потрясением для Льюиса и многих молодых прогрессивно мыслящих интеллигентов. Она, как ему казалось, отодвинула в «туманное будущее» наступление «социальной справедливости». В то же время банкротство лидеров социалистической партии (Льюис недолго пробыл в ее рядах) сильно подорвало его веру в радикальную политику. Однако радикализм молодости не прошел для Льюиса бесследно: он стимулировал его язвительную критику капиталистического мира, он обострил его писательское зрение.