Ничего не соображая, Адан ринулся на стекло. Правда, выпасть из окна не получилось, зато удалось перенестись за Сферу. На знакомую уже скалу. Ту самую, куда вышвырнуло после первой встречи с Роми. Или другую, похожую- в тот момент было по сути все равно.
А там, когда в глаза ударил яркий сиреневый свет луны, когда по жилам побежали колючие горячие волны, и мозг снова был в состоянии соображать, Адан понял кое-что из того, о чем с момента трусливого возвращения в Бэар предпочитал не задумываться.
Главным образом, что голод, о котором предупреждала Таль, не шутки. А еще- что Сфера, оказывается, каким-то образом блокирует, не пропускает внутрь необходимое для него ультрафиолетовое излучение.
Зачем? Адан не знал. И сейчас, сидя внутри, в нескольких метрах от Границы, где светящийся купол уходит в землю, ощущая знакомый теперь уже голод, ломал голову над вопросом- кому и зачем понадобилось накрыть Бэар Крышкой? Каково ее настоящее предназначение? Что на самом деле делает с бэарцами Сфера? Защищает или ограничивает?
Кроме голода всегда присутствовала пустота. Даже не так, а большими заглавными буквами-пустота. И в отличие от первого избавиться от нее не получалось даже на короткое мгновение. Она прочно и, казалось, навечно поселилась в душе. Не спасало ничего- ни работа, ни развлечения, ни вкусная еда, ни податливые соблазнительные тела красоток. Пустота умело пряталась за тонкой пеленой ежедневных горестей и радостей и с завидным постоянством напоминала о себе в самый неподходящий момент. И тогда, не в силах больше сопротивляться накатившей тоске, Адан предавался воспоминаниям. Снова и снова прокручивал в памяти те два далеких дня, изменивших его жизнь навсегда.
Сейчас он бы ни за что не сбежал. Обязательно остался, не бросил Роми одну в странном, светящемся подземелье, шагнул бы дальше вперед, переступил еще одну грань невозможного, даже если этот шаг означал гибель. Попытался разобраться, узнать, окунуться с головой еще глубже в непонятное и неизведанное. Не ради атради и не ради Миры- ради себя.
А тогда это стало последней каплей. Не страх, не испуг, не предчувствие плохого- банальная усталость. Словно он долго, бесцельно играл в чужие игры по чужим правилам, которые ему навязали. Слишком много всего произошло, слишком быстро, слишком сразу. Не оставалось времени спокойно взвесить, задуматься, проанализировать, почувствовать- куда, зачем, почему. Постоянная опасность, спасение, новые проблемы, а с ними- и новые вопросы, ответы на которые требовали еще большего риска и порождали еще большие проблемы… Грохнувшись на твердую землю, придя в себя от боли, захотелось только одного- домой. Отдышаться, смыть с себя грязь и песок, и, если не случится чего-нибудь еще, попытаться все забыть.
Ничего не случилось. За ним никто не пришел- ни Роми, ни Ллэр, ни Тени. Только спустя несколько дней появилась Мира- живая, здоровая, немного печальная. И какая-то другая. Уже позже, в их следующую встречу, Адан понял, что изменилось- в ней не было пустоты. А его- только разрасталась. Чем больше каждый новый прожитый день смахивал на прежнюю, обычную, спокойную и привычную жизнь, тем острее он ощущал всю бессмысленность побега от себя и нелепых попыток забыть, не интересоваться, не пытаться узнать, кто он на самом деле, и что означает все, что успел увидеть.
Откуда-то появилось неизвестное раньше одиночество, тоска, скука. Его все чаще подмывало вернуться в Тмиор, в ту пещеру, куда провалились с Роми, найти, поговорить… Или бросить все, присоединиться к Мире и, может быть, позаимствовать у нее ту легкость и непринужденность, с которой девчонка-доа воспринимала окружающий мир и новую себя.
Реже, но все же иногда мелькала мысль отправиться к Таль. На какие-то секунды верилось, что с ее помощью у него получится заполнить сводящую с ума пустоту чем-то. Пусть на время… Потом казалось, что станет только хуже. Что на самом деле он должен найти свой собственный смысл бытия, свою цель, свой путь. Не находил и упрямо продолжал забывать, доводя себя до энергетического истощения в надежде, что на этот раз сможет противостоять голоду. Что стоит перетерпеть, кровь замолчит, пустота исчезнет, а жизнь заиграет привычными красками, когда обычные вещи и желания опять подарят вкус к жизни.
Не получалось, и тогда появлялась злость. На себя, на Таль, на Роми, даже на Миру. И на весь мир. Нет- на все Миры сразу. Сегодня он вымещал ее на Сфере.
Адан решительно поднялся. Короткий миг, и он уже по другую сторону прозрачной Крышки. Лунный свет плотным коконом окутал обнаженное по пояс тело, голод заткнулся, кожа жадно впитывала энергию.
Может, если собрать достаточно сил, Сфера не будет такой неприступной?
Адан вытянул вперед руку. Сконцентрировался, вбирая в себя энергию и трансформируя ее в светящийся шар, замахнулся. Замер, почувствовав чье-то присутствие, резко обернулся. Перед ним стоял атради.
— Привет, я же не помешал? — молодой человек стоял в нескольких метрах и не торопился подходить ближе.
Лицо показалось знакомым, как будто они уже встречались или…
— Ты- Алэй? — догадался Адан. По-другому такое потрясающее сходство было не объяснить.
Атради кивнул.
— А ты- Адан, — это был не вопрос.
— Что-то… — начал Адан. Не договорил, помолчал, изучая Алэя и пытаясь по выражению лица понять, что могло привести к нему отца Ллэра. Ничего конкретного на ум не приходило. — Я могу чем-то помочь?
— Сразу к делу, да? — усмехнулся. — Тогда я тоже, — Алэй сунул руки в карманы джинсов, некоторое время молчал, глядя на свои ботинки, чуть покачиваясь с носка на пятку. Потом заговорил, медленно, будто обдумывая каждое слово. — Этот Мир когда-то был и их тоже. Очень давно. Возможно, у них не будет другого выбора, кроме как заявиться домой… Как думаешь, что скажет ваше правительство на появление нескольких тысяч незваных гостей?
— Что? — Адан от удивления машинально разжал кулак. Шар на мгновение вспыхнул ярче и исчез. — Каких гостей?
— Шумных, самоуверенных, высокомерных… Тмиору приходит конец, а солнце Бэара очень близко по свойствам. Если Роми сможет убедить нескольких Надстарших не ждать конца света. Они не… — Алэй вдруг улыбнулся. — Ты же не создашь еще один такой чудесный шарик и не запустишь им в меня, если я начну действовать на нервы?
— Давай по порядку, с самого начала, — Адан кивнул на песок, сел, согнув ноги в коленях и поджав к груди. Демонстративно с улыбкой убрал руки в широкие карманы. — Что значит Тмиору приходит конец?
Алэй через миг устроился точно так же, рядом.
— Тмиор… Ты ведь знаешь, что планету кто-то изменил, чтобы она подходила для жизни атради?
— Ллэр что-то говорил… или Роми… или Таль… — неуверенно пробормотал Адан. Усмехнулся. — Кажется, попытки стереть из памяти атради и ваш Мир не прошли даром. Впрочем, я и раньше мало что понимал. С технической точки зрения… Если не ошибаюсь, ваше солнце особое, отравляющее кровь всем, кроме доа и атради, но вам дарит вечную жизнь со способностями. Тмиор же каким-то образом защищает и делает вас неуязвимыми. Хотя… — он вспомнил разлетевшееся на пылинки тело Самара. Внимательно посмотрел на Алэя. Интересно, отец Ллэра уже знает об всем, что случилось, или нет? — Не суть. Насколько я понимаю, с Тмиором что-то не то… Так?
— Очень сильно не то. Тмиор… когда-то носил другое название. Это была вполне себе обычная планета. Место ссылки для всех доани. Так они называли себя до того, как превратиться в атради. Кажется, это слово из вашего древнего языка, означает «следующая ступень». В общем, их заперли там, в расчете, что они сами по себе вымрут. А они выжили. У доани было очень много времени, которое совершенно нечем занять, и еще больше упрямства и желания бороться… В конце концов, они нашли выход. Я тоже не очень разбираюсь в технической стороне воплощения плана Самара, но в итоге они то ли что-то сделали с солнцем, то ли только с планетой, то ли с собой, — Алэй помолчал. — Я могу рассказать то, что успел услышать от Роми. Но придется начинать очень издалека. Или можем подождать, она обещала присоединиться, и тогда узнаешь историю из первых рук…