— Он молчит, но я вижу, что ему нелегко принять все таким. Ади старается, помогает, подбадривает, но в глубине души уже винит меня… Из-за Миры. Он… — она осеклась. Отвела глаза, почти шепотом продолжила:- Ади ее чувствует. Единственный из нас, у кого еще получается. И, кажется, у Миры проблемы… Она застряла, не может выбраться. Только… — Таль встретилась с Роми взглядом, тихо попросила:- Не говори пока ничего Ллэру. Еще ведь есть время…
— Я не враг нам всем, — хмыкнула Роми. — Хотя в какой-то степени это и хорошие новости. Проблемы или нет, но Мира жива. А сейчас одного этого могло бы хватить, чтобы Ллэр, наконец, перестал валять дурака…
Она вдруг подумала, что за все это время так ни разу и не разговаривала с Аданом наедине. Не отдавала себе отчет, но, кажется, тоже избегала. Или он ее. Или оба.
— Я уже не знаю, какие новости хорошие, а какие- наоборот, — вздохнула Таль. — Никогда не думала, что все обернется вот так…
— Как ты там сказала, я вмешалась и все испортила? — Роми усмехнулась. — Чем сложнее план, тем неожиданнее может оказаться результат. Мне иногда кажется, что ни один из моих планов не завершился ощущением, что все так, как я думала… Может, мы постоянно не то планируем?..
— Может быть, но я не об этом, — Таль едва заметно улыбнулась. Пожала плечами. — Мой план не был сложным, и я в определенной степени предполагала, что что-то пойдет не так, как задумано, но такого… — она обвела глазами темное, усыпанное сверкающими точками-звездами небо. — Я уже говорила, что не собиралась ничего глобально менять. Тем более, признаваться вам. Мире- особенно. Но она поразила меня… Ее реакция на происходящее, связь с Ади, готовность жертвовать собой ради Ллэра и вас… Все это что-то сделало со мной, заставило переосмыслить, передумать, решиться. И вот теперь я по уши во всем этом. Помогаю атради, спасаю тех, кого еще можно спасти. Даже собственную дочь, из-за которой все затеяла, зачем-то отправила на верную смерть, подсказала, как… Ведь могла промолчать. Могла же? Могла. И должна была. Ведь никто из ва… них этого не оценит. Ты сама видела их реакцию. И это они еще всей правды не знают. А представь, что будет, если узнают? Еще неизвестно, как тогда отреагируют. Захотят оторвать мне голову и будут правы. Или Миру четвертуют. Но почему-то осознавая все это, я все равно не смогла промолчать. Или хотя бы соврать ей, что способа помочь тем, кто на Тмиоре, нет, — Таль со вздохом опустила подбородок на согнутые колени, обхватила ноги руками, скрестив пальцы в замок. — Как раз это Ади и не понимает. Да я и сама не понимаю.
Роми хотела сказать, что Таль не могла бы поступить иначе. При любом раскладе. Изменила ее Мира, или она всегда была такой где-то глубоко в душе- неважно. Оценят или нет- тоже неважно! Не ради награды и признания все это делается. Человек, который бы мог наплевать, забыть, соврать, промолчать, в последний момент или сразу, скорее всего, не стал бы изначально всего этого затевать. Пытаться спасти… И дело не только в том, что Мира винила себя во всем, что происходило сейчас на Тмиоре. Они все о себе частенько последнее время думали хуже, чем оно было на самом деле.
— Ты не смолчала не потому, что мои сородичи заслуживают спасения настолько, что мы должны положить свои жизни в борьбе за это. Ей слишком важно помочь им. Тебе слишком сложно обмануть ее. Независимо от того, что ты думала раньше… Верно?
— Наверное, — не очень уверенно согласилась Таль. — Я вообще-то не склонна винить прошлое. Что было, как, почему… На все свои причины. И это только кажется, что будь у нас возможность вернуться, мы поступили бы по-другому. На самом деле сделали бы все точно так же, повторили бы все ошибки. Так же бы заблуждались. Исправлять что-то если и возможно, то в настоящем, чтобы будущее стало другим. Я всегда в это верила, всегда так жила, а теперь… Я боюсь будущего. Меня пугает, что ожидает нас всех. Все слишком непредсказуемо… И это, — она растерянно покачала головой, — совсем не так, как все мои даже самые смелые исследования и опыты. Не только потому, что не могу гарантировать успешный исход, а потому что понятия не имею, как это отразится на нас, на Эннере, на остальных Вселенных. Ведь последствия будут, обязательно…
— Тысячелетия назад мой народ перевернул с ног на голову всю энергетику миров. Теперь мы пытаемся вернуться к тому, как оно было до этого. Может, если заставить всех до единого атради обратиться в доа… Не дать возникнуть доани, чья энергия в свое время и нарушила баланс. Но мы ведь не станем и не сможем этого сделать… — Роми помолчала. Потом улыбнулась. — Мы бы совершенно точно поступили бы так же! Я имею в виду, если бы нам дали возможность изменить уже свершившееся. Знаешь, нашу вечную жизнь можно сравнить с путешествием во времени- бесконечные возможности переиграть свою судьбу, стать кем угодно, где угодно, достичь чего угодно. Не выйдет там, найти другой мир, даже- точно такой же. Ты бы знала, сколько во Вселенных похожих миров! Практически идентичных! Попробовать все сначала. Чтобы через лет десять понять, что совершаешь те же ошибки. Снова, и снова, и снова. Исправляешь одно, вылезает другое. Как будто поступить правильно, учесть все, сделать все по-настоящему идеально- невозможно в принципе. И выхода из этого нет. Я, наверное, будь у меня разум хотя бы на половину такой же, как у Ллэра, смогла бы только из чистой статистики тысяч своих жизней просчитать, как все будет дальше, как отразится, что произойдет с нами… Но и точное знание подводных камней не поможет. Ллэр уже однажды просчитывал похожие варианты, — она покачала головой. Все время возвращается мысленно к одному и тому же! Будто наказание, навязчивая идея, страх, что все может повториться. Но эта партия- последняя. — Мы не можем проиграть и в этот раз.
Таль ответила не сразу. Молчала несколько секунд, словно обдумывала то, что услышала. Потом открыла рот, явно собираясь что-то спросить, но в последний момент передумала. Нахмурилась.
— Не знаю, в чем для тебя заключается победа, но в этот раз вы умрете и гораздо быстрее, чем может показаться. Смертная жизнь мимолетна и быстротечна. И в ней полно сюрпризов, далеко не всегда приятных.
— Значит, так и будет, правда? За последние месяцы я столько раз почти умерла… А так до конца и не верю в собственную смертность.
— Такого почти больше не случится. В этом можешь не сомневаться. Вопрос, сколько каждый из вас сможет прожить… И он пока- открытый.
— И останется открытым?.. — кивнула Роми. — Совсем как люди.
— Не настолько безнадежно, — Таль поднялась с песка. — Пойду… Попробую все-таки уговорить Ллэра не тянуть.
Роми смотрела ей вслед, даже когда женщина скрылась из виду.
Она плохо выразилась. Не о той победе думала, не о том проигрыше говорила. Сколько лет впереди у них- неважно, по сравнению с тем, что может, действительно, случиться с Эннерой. Они не могут проиграть, не могут допустить смерти еще одного мира. Хотя, возможно, единственный способ победить- если все до одного атради, доа и доани- исчезнут. И только тогда остальные, менее энергетические миры вздохнут свободно. Смогут выбраться из своей Песочницы и совершать свои собственные ошибки, а не переживать последствия игрищ Надстарших.
Впрочем, исчезать прямо завтра не хотелось. Жизнь, какой бы короткой и непредсказуемой в дальнейшем она ни была, все равно оставалась предпочтительнее смерти. Только бы не идти по ней в одиночку.
Роми отвернулась.
В тот день она больше ни с кем не разговаривала. До самой ночи просидела на пляже, иногда слышала чьи-то шаги за спиной, но никто так и не подошел, не заговорил. Был ли среди них Алэй- не знала, она больше не оборачивалась. Что-то вспоминала, что-то обещала себе забыть, мечтала, представляла, ругала себя за все это, и если бы кто спросил- о чем думала, не смогла бы внятно ответить. Обо всем и ни о чем.
День расцвел, достиг пика, пошел на убыль, небо снова постепенно темнело, потом солнце скрылось, уступило место луне. Огромной, фиолетовой… Знакомой. За тридцать тысяч лет Эннера изменилась. От яркого красочного мира остался один гигантский город и этот Замок. Но Луна- луна оставалась прежней, и тем самым словно обещала своим заблудшим детям: только вернитесь и вы увидите, все станет хорошо. Правильно. Вы никогда не должны были отсюда уходить.