Ллэр давно молчал, а в висках по-прежнему стучали его слова.
Она не хотела быть светом. Ни ярким, ни ошеломляющим. Тем более, светом, который исчезнет. Просто хотела быть, рядом, в его жизни, с ним. Без определений, без правил. Без инструкций на будущее. Какой в них толк? Нельзя жить по составленным заранее правилам, опасаясь все время что-то сделать не так. Нельзя любить, мучаясь сомнениями и боясь однажды все испортить. Уж лучше не любить вовсе. Ненавидеть. Уж лучше не жить. Уж лучше бы она подохла на Фахтэ или еще раньше, в том проклятом таксилете.
Ллэр молчал, видимо, ожидая ответа. А Мира не знала, что сказать. Отвернулась, до крови закусила губы, боясь разрыдаться или, наоборот, наговорить гадостей, сорвавшись и выплеснув на него всю обиду и разочарование, всю боль.
А ведь ее предупреждали. Говорили. Но она упрямо не хотела видеть, не хотела знать. Цеплялась за нежные слова, за горячие губы, за ухмыляющиеся глаза, которым не все равно, за ласковые руки, которые не лгали. И вот получила! Поделом!
И вместе с тем отказывалась признавать. Не понимала, как это возможно. Он не умеет с кем-то быть, но разве она- просто кто-то? Он хочет научиться, но что это меняет, если она не умеет учить? Если сама не знает- как? Если верила, что у них все получится, потому что это они. Вот так, легко, само собой.
И даже сейчас продолжала на что-то надеяться.
А Ллэр все смотрел на нее и молчал. Тоже кусал губу, хмурился. Потом вдруг поднялся. Отряхнул ладони от песка, протянул руку.
— Вставай.
Она послушно выпрямилась. Почти прикоснулась к его ладони, потом отдернула руку и все же в последний момент сжала горячие пальцы. Встала, не решаясь посмотреть Ллэру в лицо.
Он не настаивал, развернул ее руки ладонями вверх, сосредоточенно подул на них, мягко сдувая песчинки. Оглянулся по сторонам.
— Одеться бы… Там прохладно.
— Там?..
— Там, — абстрактно подтвердил Ллэр. — Ну да ладно. Все равно, ни твой шикарный пеньюар, ни мои супер-штаны не спасут от комаров.
Мира встретилась с ним взглядом. Думала, шутит или издевается. Оказалось, говорит на полном серьезе.
— Каких еще ко… маров?
Он улыбнулся.
— Мелких кровососущих насекомых… — замолчал. — Хорошо бы, им не понравилась фиолетовая кровь. Ну что, идем?
Ответа он не ждал.
Мир в единый миг преобразился.
Вместо низких туч- темное, почти черное чистое, без единого облачка, небо, россыпь сверкающих звезд, и тонкий серпик одной единственной маленькой луны. Вместо соленого океана- огромное зеркало круглого озера, вместо бескрайних песчаных дюн- пушистый лес, дальше- пики гор, светлеющих к вершинам. Наверное, там лежит снег, но до него- бесконечность.
Пахнет травой, свежей. Густая, она мягким ковром подступает к самой кромке воды. Пахнет молодой хвоей и еще чем-то терпким, кисловатым, но приятным. Тишину нарушают сверчки и какое-то гортанное, раскатистое «пение» кого-то еще.
— Это лягушки, — объяснил Ллэр, хотя Мира даже в мыслях не задавала себе этот вопрос. — Звук… Лягушки. Мелкие, в общем-то, скользкие и противные твари. Точнее, земноводные. У вас их, кажется, нет. И на Эннере тоже нет, наверное, потому что нет пресных водоемов.
— Красиво, — буркнула Мира. — Нет, правда, — торопливо добавила, понимая, каким тоном сказала, и как это прозвучало. — И лягушки… тоже.
— Ага, — он хмыкнул. Улыбнулся. — Но я привел тебя сюда не для того, чтобы наслаждаться концертом. Ничего не чувствуешь? Попробуй прочитать мои мысли.
— Не буду, — покачала головой. — Хватило и слов.
— Мне не хватило. Твоих.
Мира все-таки прикоснулась к его сознанию и поняла- бесполезно. Вторая попытка тоже ничего не дала. Да и с остальными способностями ничего не вышло, как будто исчезли все разом. Только выход из Мира легко ощущался, но по-другому. Словно попала в комнату, где кроме одной единственной двери, через которую вошла, больше ничего не было- голые черные стены.
И тогда Мира разозлилась.
— Не хватило моих слов, да? Настолько, что привел туда, где ничего не смогу тебе сделать? Молодец, очень предусмотрительно. Отличное место для расставаний.
— Еще, — попросил, почти как потребовал он. Серьезно, пристально глядя ей в глаза.
Это подействовало, как удар кнута. Подстегнуло. Заставило выплеснуть все, что бурлило внутри.
— Я верила, что возможно… Что ты и я- это возможно, понимаешь? Верила! Не хотела задумываться, не хотела планировать. Не хотела взвешивать все «за» и «против». Думаешь, не понимала, что ничего не получится? Что рано или поздно разочарую или наскучу, и ты уйдешь? Все я понимала. Всегда знала. Еще в самом начале. Такие, как я… Не важно, — тряхнула головой. — Я не хотела слышать, что ничего не выйдет. Это больно. Еще больнее- убеждать остаться, уверять, что все получится, что сможем. И я не пыталась… Я не буду… Не хочу жить с мыслью, что однажды ты все испортишь. Или я испорчу, что скорее всего. Потому что я тоже не подарок. Потому что тоже не умею, потому что всегда порчу. Ты же знаешь, как я жила… Видел мой дом… там, — Мира неопределенно махнула рукой. — В Миере. Я никогда… — запнулась. Сейчас с уверенностью могла сказать, что не любила. Никого. Никогда. Привязывалась, привыкала, увлекалась, но не любила. Не собиралась любить. Это всегда казалось слабостью. Взбалмошная, непостоянная, упрямая, она не искала домашнего уюта и тепла, хотела свободы, упивалась ей. Ценила независимость, ни в ком не нуждалась и не собиралась нуждаться. Но Эль… Он случился и… — Ты все изменил. Меня изменил, — посмотрела в глаза. — Ты, не Таль, не кровь Адана, не Плешь. Ты. Навсегда. Я больше не умею без тебя, — прерывисто вздохнула, но взгляд не отвела. — И это не повод, чтобы ты остался.
— Мне не нужен повод! Я никуда не ухожу и не собирался, и тебе я тоже не позволю уйти. Потому что это… Нет. Без «потому что». Просто не позволю. Я не сомневался, не думал, что возможно, а что нет, не взвешивал все «за» и «против». Мне не нужны правила и инструкции, не нужно верить, я знаю и так. Все знаю. Но мы не должны молчать. Не можем. Надеяться на телепатию, и на что-то там, как-то там. Потому что мы оба скоры на гениальные радикальные решения. И мне нужно, чтобы ты знала- если… или когда… я все испорчу, я собираюсь починить. Не надо жить с этой мыслью. Просто знай. К тому же… — он улыбнулся, — мой дом ты тоже видела. Тот, что остался, не намного лучше твоего. Разве что… его не взорвали.
Мира молчала. Ошеломленно хлопала ресницами.
— Я тоже постараюсь, — сглотнула. — Починить. Но… лучше бы нам не пришлось никогда…
Он не дал договорить, обхватил ее лицо ладонями. Поцеловал. Мягко, но будто бы продолжая улыбаться. Отстранился.
— Никакого «бы». Справимся.
— Тогда не пугай меня так больше, — Мира обняла его за пояс, заглянула в глаза. Улыбнулась. Сначала осторожно, боясь поверить, что ошиблась, что просто не так поняла, что, как всегда, поторопилась и сделала совсем не те выводы. Потом смелее, облегченно выдыхая. — Никогда не пугай так. И скажи уже, где мы.
— Это… это было мое любимое место в юности. Хотя все выглядело не совсем так в те дни, но тем не менее… Вот там, — он кивнул на лес, — вела к основной дороге тропа. Идти через лес… долго, несколько часов, но оно того стоит. Да и поэтому тут всегда было малолюдно. Дорога, кстати, грунтовая. Ее часто размывало. Этот лес считался заповедником, над ним запрещалось летать, по нему не разрешали ездить на автомобилях. У нас не было таксилётов, карбиолётов и прочих подобных лётов. Та дрянь, на которой ездили наши машины… в общем, не то, за чем скучаешь, — он помолчал. — Приезжаешь, паркуешь машину на выезде, а потом- рюкзак на плечи, и ножками, с палаткой. Богатые бездельники вроде меня много, где побывали, но здесь… Здесь меня никто не стал бы искать, — снова замолчал. Посмотрел на Миру. — Добро пожаловать на Нэшту.