Многие из тех, кого они притащили сюда ночью- ушли. И не только Надстаршие. Но Роми не сомневалась- вернутся. Голод пригонит. Надежда. Мысли о том, что необходимо выжить сейчас, а способ исправить все и вернуть на круги своя- еще найдется. То, что сделано раз, наверняка можно повторить. Главное- выиграть время.
Атради разучились думать о времени, разучились его ценить. Для них тысячелетиями не существовало понятие его нехватки, они забыли, что такое «не успеть». Самому молодому из них и то уже несколько сотен лет!
Теперь многим вещам придется учиться заново. Роми не удивилась бы, если большинство Надстарших выберут судьбу доани, вечность на Эннере, или еще где, без способностей. Они верили в силу разума, забыв, что не пользовались своими способностями к познанию уже много лет. Они так и не вспомнили, что никогда не хотели жить вечно. Теперь, вместе с Тмиором, Пещера с капсулами памяти потеряна навсегда.
Впрочем, это их право и выбор. Свой- она уже сделала. Вероятная смерть в некоем будущем ни грамма не пугала, а вот бессмысленная бесконечность- да. Кажется, она начинала понимать Ллэра.
— Знаешь, а ведь Самар все знал, — сказала Роми.
— О чем?
Они сидели на берегу, смотрели на темно-фиолетовое, гладкое, застывшее, словно зеркало, ночное море. Роми пришла сюда, чтобы заставить Ллэра вернуться в замок и наконец-то сделать то, что он пообещал Мире, но разговор никак не доходил до этого.
— Обо всем. Не просто, кто мы, откуда. Он создал Тмиор, построил это место, сделал еще массу вещей, притворяясь садоводом… Мне кажется, он никогда не лишал себя памяти и понимал, что нам, наоборот, ни в коем случае нельзя обретать ее обратно. Потому что тогда детище пошлет создателя к черту. Доа ведь не искали вечность, не хотели ее, а как только обрели- сразу полезли менять обратно, попутно разрушая все на своем пути, растянули это на тысячелетия… — она покачала головой. — Плевать, какие у Самара в итоге были мотивы. Кажется, я благодарна ему за то, что не дал вспомнить нам. Нельзя жить вечно и помнить свои истоки. Это противоестественно, — Роми криво улыбнулась. — Бесконечность тянется в оба конца. Но когда есть исток… Когда мы не можем отречься от него, переступить, перерасти…
— Это не бессмертие, а бесконечная очередь, — засмеялся Ллэр. — Вечное ожидание чего-то. Видишь, а ты со мной всегда спорила. Мы не готовы.
— Мы не готовы, — эхом повторила она. — Я не помнила. А теперь знаю. Ты и Алэй- единственные, кто пожалел.
— Ну, ты не со всеми псевдо-родственниками эти беседы вела, — усмехнулся он. — Но я- со многими. Искал единомышленников. Вы ж с отцом не хотели… — Ллэр помолчал. — Мы похожи. Доа и нэш. Всегда были.
— Кто его знает, может в далеком прошлом миллионы лет назад- вышли из одного мирового океана… — сказала Роми. Она почему-то испугалась, что Ллэр сейчас заговорит о Нэште, о том, что произошло там сотни лет назад. Что именно поэтому он и тянет с сывороткой. Ей всегда казалось, что Ллэр для себя все давно решил, достиг согласия и мира с самим собой. Нашел тот самый баланс, о котором говорил Алэй. Знает, чего хочет, и это- уж точно не преждевременная смерть. Но сейчас он рисковал, они оба, и Роми хотелось хорошенько обоим же за это врезать. — Такое ощущение, что все именно так и должно было закончиться. Закольцеваться. Вся эта долгая, безумная, бесконечная жизнь должна была вернуться к тому, с чего начинали. Вернуться домой. Если бы Надстаршие вспомнили, они б ни минуты не сомневались в том, какой выбор сделать теперь. Я не знаю, почему, но уверена в этом.
— У них еще будет возможность передумать. По крайней мере, какое-то время.
— Почему ты сам до сих пор не принял лекарство? — наконец, решилась она.
— Моя помощь все еще нужна.
— Перестань. Всех, кого могли, мы притянули, всем все рассказали. Объяснили. Показали дом. Вопросы у них, конечно, не закончились, да и как они могут закончиться, когда ничего подобного никто не мог даже вообразить?.. Но здесь человек пятьдесят Надстарших, которые маются от безделья. Без тебя есть, кому помогать Таль.
— Есть, — неожиданно легко согласился он. — И без него- тоже. Ты спросила его?
Роми стиснула зубы.
— Вы играете в игру- кто первый?
— Ни в какую игру мы не играем.
— Но у вас не хватает рассудительности поговорить. Ты же знаешь, он будет ждать.
— Любви к тебе ему не достаточно? — Ллэр хмыкнул. Роми дернулась, как от пощечины. Обернулась, готовая сорваться, но Ллэр успел опередить. — Прости. Я… злой. И не прав. С ним тоже. Но это он сказал, чтобы я держался подальше, если не остановлюсь.
— Ты уничтожил свой мир.
— И я живу с этим. Но на все можно посмотреть по-разному… Учитывая то, что происходит сейчас с нами, верно?
Роми не хотела об этом говорить. Они втроем должны остановиться.
— Ты в порядке?
— Если ты имеешь в виду, не устрою ли я очередной Армагеддон, если она не вернется, то ответ- нет.
— Я имею в виду- ты в порядке?
Ллэр покусал губу.
— Нет, — покачал головой. — Нет. Но это сейчас не имеет значения, — он встал. Отряхнул от песка руки, джинсы. — Сегодня ведь только второй день…
Роми ничего не ответила. Откинулась на спину, закрыла глаза. Слушала, как удаляются его шаги.
— Если у Миры получится вернуться, ей понадобится он. Живой, вменяемый, любящий, — послышался уставший голос Таль. Роми приподнялась на локтях. Та стояла босиком у самой кромки воды, спиной к ней. В тех же голубых джинсах, белой футболке, что и вчера. Растрёпанные волосы небрежно собраны в пучок на макушке. То ли не нашлось времени привести себя в порядок, переодеться, то ли- желания. Таль медленно присела на корточки, опустила обе руки в воду, тихо спросила, не оборачиваясь. — Ты не против, что я тут? — еще тише добавила:- Одиночество сейчас- не лучший советчик, но не хочу, чтобы они видели меня такой.
— У нее должно получиться… — как ни странно сегодня Роми тоже не хотелось оставаться одной. — Как долго их будет… — махнула рукой, не зная, как назвать то состояние, в котором пребывали некоторые из тех, кто уже согласился на сыворотку. Сейчас они все были без сознания, или даже глубже- будто в коме, но время от времени тела сводила судорога, и вот такого Ллэра Мире, действительно, лучше не видеть.
— Не знаю. Ни когда, ни что выйдет в итоге… Надеюсь, что успешные лабораторные пробы- не случайность. В противном случае… Боюсь даже думать, что будет с ней, если Ллэр не выдержит. Или с ним, если очнется, а Мира так и не вернулась, — Таль прерывисто вздохнула. — И что будет со мной…
Роми видела, что Таль растеряна. Будто сама не знает, что чувствует, к кому, как. Они все вдруг стали совершенно другими за предыдущий день. Будто раскрылись, сбросили шелуху… Не стали ближе друг другу, но словно научились больше понимать. Если не в других, то в самих себе. И это понимание только еще больше все запутало.
Она знала, что может быть с Ллэром, видела уже, как он меняется. Он не будет искать виновных, сначала он просто уйдет в себя, никто ничего даже и не заметит, тем более, что кроме нее и Алэя, никто его хорошо не знает. Он сам не заметит. А потом… Нет. Роми не хотела думать о том, что может случиться. Все-таки Ллэр теперь старше. На почти триста лет и два, если считать гибель Тмиора, конца света. Но как отреагирует Мира, если что-то пойдет не так, с ее-то силой, кого станет винить?..
— Как было бы проще, если бы изначально все не носились с собственным планом, а просто… поговорили, — невесело усмехнулась она.
— Говорить сложно… Всегда. Особенно, таким, как ты и я, даже если мы знаем с кем и как, — Таль развернулась, неспеша приблизилась, опустилась на песок в том месте, где недавно сидел Ллэр. Пристально посмотрела на Роми. Теперь, на осунувшемся, усталом лице, блестящие синие глаза выглядели пугающе огромными. — Вот и сейчас… Ты боишься спросить Алэя, я избегаю Адана.
— Я не спросить боюсь, а ответ услышать… Хотя, наверное, это одно и тоже. Алэй нужен мне в будущей смертной жизни. Но он столько лет искал способ все закончить, пытался… Я боюсь, что пойму его решение, — она качнула головой. — А ты и Адан?..