— Выключи! — приказал Адан, оборачиваясь к Мире.
— Это же она! Точно она! — та даже не слушала.
— Выключи! — он резко вытянул вперед руку, собираясь отобрать пульт. Диван почему-то перевернулся, опрокинувшись назад, а Мира с пронзительным визгом отлетела к противоположной стене. Послышался грохот, потом слабый стон, и наступила тишина.
И тут же Ллэр, чертыхнувшись, исчез из своего кресла, чтобы в тот же миг появиться рядом Мирой.
— Ты рехнулся?! Контролируй свои мысли! Она нужна живой!
— Ты хочешь сказать, это я сделал?! — обомлел Адан.
Ллэр хмыкнул, но не ответил. Осторожно приподнял Миру и уложил ровно на пол, накрыл ладонью её лоб. Закрыл глаза. Окно затрещало, будто его закоротило, и вот-вот посыпятся искры, но этого не произошло. Картинка мигнула и вырубилась. Вспыхнул яркий свет, кажется, чуть ли не по всей квартире, и тут же погас. Везде, кроме одного единственного светильника в дальнем углу гостиной. Ллэр всё так же сидел над Мирой, потом она вдруг шумно вдохнула и распахнула глаза.
— Тихо. Не шевелись, — проговорил он чуть слышно.
Адан медленно поднялся, растерянно скользнул взглядом по перевернутому дивану, уставился на стену. На шершавой каменной поверхности алел свежий кровавый след, причудливым изгибом уходящий вниз к паркету. Наверняка у Миры пробит череп или того хуже.
— Ллэр… У тебя нежные руки… И глаза… очень серые… красивые… — прошептала Мира. Или подумала, Адан не смог разобрать. Просто продолжал стоять около кресла, не двигаясь, и в ужасе смотрел на её бледное лицо. Теперь она снова была похожа на маленького зверька, как в баре. Только на покалеченного жестоким хищником, умирающего. В темных расширенных зрачках уже не напряженное ожидание и страх, а молчаливая мольба: — Ты же меня не бросишь здесь, правда? — еле слышно спросила Мира.
Адан отвернулся. Нет, он не хищник. Он — чудовище. Чуть не угробил Миру, а до этого на поле что-то сделал с Роми. Больше ни о каком «вероятно» не могло идти и речи. Услышанное и увиденное за вечер вдруг сложилось в одно целое. Что-то случилось именно с ним. Что-то плохое, неправильное. В баре или до… Или позже. Роми всего лишь хотела помочь, а в итоге чуть не погибла по его вине.
Невероятная авария, взрыв… Это его рук дело. И после всего он бросил её умирать в грязи, а сам спокойно вернулся домой. Теперь даже знал как — так же, как сейчас очутился у окна. Или как в его руке только что оказалась пачка сигарет — достаточно просто захотеть.
До сегодняшнего вечера он был, как все. Маленький винтик, живущий удобной, уютной жизнью, когда все вокруг четко, ясно, понятно. Но вдруг его собственный отлаженный механизм дал сбой. Что-то случилось… Что?!
Наверное, именно это собирались выяснить Ллэр и Мира. Поэтому явились к нему — хотели узнать, что произошло на поле, почему чуть не погибла Роми. Думали, что он знает, сможет помочь, а в итоге получили очень красочный рассказ, как все было, а главное, теперь точно знают, кто виноват. И «я не хотел» — уже не оправдание после того, как с чудовищной легкостью чуть не убил обеих девушек. Да и чуть — понятие относительное. Как там сказала Мира? Если бы не Ллэр, Роми бы погибла. В ее словах больше не приходилось сомневаться, потому что сам только что убедился: если бы не Ллэр, Мира бы тоже не выжила.
Адан прислонился плечом к стеклу, прикурил. Получилось не сразу — дрожащие пальцы не слушались. Несколько жадных затяжек не помогли, легче не стало.
Погруженные в ночную темноту небоскрёбы на мгновение осветились в пронзительных ярких вспышках зеленых молний. Где-то наверху, над Крышкой, на расстоянии двадцати пяти километров от нулевого уровня снова бушевала буря. Вода мутными потоками стекала по Сфере. Прочный, прозрачный купол из пластиковой стали, накрывший мегаполис, защищал город, не позволяя осадкам и вредным космическим лучам проникать в искусственную атмосферу. Потом, закончив фильтрацию, Система спровоцирует «ливни» внутри в количестве, необходимом для поддержания жизни.
В Бэаре никогда не было настоящего дождя, снега или ветра. Доведенный до автоматизма процесс обеспечения влажности воздуха, кислорода, фотосинтеза никогда не давал сбоев. Гарантированный и отлаженный механизм, чтобы все жители Бэара, словно рыбки в аквариуме, могли и дальше существовать на этой мрачной и неуютной планете.
— Поделишься? — Ллэр, оказывается, уже стоял рядом.
Адан осторожно протянул полупустую пачку. Не хватало еще размазать по стенке единственного вменяемого в квартире. На всякий случай убрал свободную руку в карман и несколько секунд наблюдал, как тот прикуривает. По лицу Ллэра нельзя было понять, ни что тот думает, ни что собирается предпринять и собирается ли вообще. По идее — должен. После всего… Но от него все так же веяло холодом. Хотя, может, и хорошо, что ни его мыслей, ни чувств, ни желаний он не слышит.
— Она… будет жить? — глухо спросил Адан, поворачивая голову. На удивление диван снова стоял на своем месте. Там, на мягких широких подушках без движения лежала окровавленная Мира.
— Будет, — Ллэр затянулся, выпустил облако дыма. Уставился в окно. — Сто лет не курил…
Адан промолчал.
Совершенно идиотская ситуация. Затуманенным мозгом понимал, что должен делать совсем другое, причём делать сразу, как только отшвырнул Миру. Вызвать врача, позвонить в полицию — все те тривиальные вещи, которые всегда советовал клиентам, потому что важно уже не почему так случилось. Исход дела решает то, что произойдет дальше. Только почему-то понимая все это, продолжал стоять, прислонившись к окну, тупо глазел в окно на ночной Бэар. И как будто со стороны размышлял обо всем. Отрешенно, равнодушно, пассивно.
Адан невольно усмехнулся. Ну хоть в чем-то он еще похож на истинного бэарца.
Можно, конечно, было бы позвонить. Но что он им скажет? Объяснить, что случилось, нормальным здравым языком просто не представлялось реальным. А Ллэр в приведении в чувство девиц, кажется, неплохо набил руку. Вряд ли даже самый способный врач смог бы сделать то, что вышло у него.
Звонить незачем, звонить некому. Это ничего не даст, только все еще больше усложнит. На шум все равно никто не придет. Просто не заметят. Ночь давно, да и дома уже много лет строят так, чтобы соблюдалась стопроцентная шумовая изоляция. Наверху или внизу могли устроить пальбу из петард, он бы все равно ничего не услышал. А судя по обрывкам разговора, которые сумел запомнить, Миру никто не хватится. У нее вроде бы даже дома не осталось. Взорвали или что-то такое… И вообще, складывалось впечатление, что эта парочка неожиданно вторгшихся в его квартиру гостей не местная и к Бэару отношения не имеет. Как это возможно, учитывая, что мегаполис наглухо закрыт Сферой, за пределами которой жизни не существует, в голове никак не укладывалось. Но увиденного и сделанного хватало с лихвой, чтобы не сомневаться — объяснение всему есть, просто он его ещё не знает и даже не подозревает, что так бывает.
Адан хотел затянуться, но взгляд упал на браслет, туго сжимавший левое запястье. Поднес руку ближе к глазам, осторожно дотронулся до металлической дужки миллиметров пять шириной без застежки или замка. Как снять — совершенно непонятно. Никаких рисунков не было, на первый взгляд — обычный металл, только прочный, потому что браслет даже не гнулся. Но в том, что блестящая хреновина вовсе не так безобидна и проста, как казалось, он уже тоже успел убедиться.
Мысль о том, что браслет — причина всех бед, не выглядела абсурдной. Ведь именно после того, как Роми нацепила его на запястье, начало твориться что-то необъяснимое. С ним, с ней… И появившиеся Тени-люди на поле, и яркий свет, и непонятное возвращение домой. А теперь еще и Мира вдобавок ко всем странностям и неожиданным способностям.
— Ты знаешь, что это? — нарушил молчание Адан, кивая на запястье.
— Один из Наручников тайко, — ответил Ллэр, будто только и ждал этого вопроса. — По крайней мере, так их называла Роми. Тайко — вроде бы какой-то народ, которого больше не существует. Интересные были ребята, у атради дофига цацок их производства, — он замолчал. — Тебе короткую версию или длинную?