Мэтью наткнулся на запиравшего билетную кассу начальника станции, которому не терпелось скорее вернуться домой к ужину. Мэтью осторожно высказал предположение, что вероятно скоро следует ожидать прибытия полушестичасового поезда.
– Да он же прибыл полчаса тому назад! – удивленно молвило это ответственное должностное лицо. И для вас специально высадили одного пассажира – маленькую девочку. Она сидит там – на груде драни… На мое предложение подождать в комнате ожиданий для дам, она важно ответила, что предпочитает оставаться снаружи. «Здесь больше простора для воображения», – заявила она. Ну и штучка, скажу я вам!»
– Но я жду вовсе не девочку, – смущенно пробормотал Мэтью. – Я приехал за мальчиком. Он должен быть здесь. Мы надеялись, миссис Спенсер привезёт его для нас из Новой Шотландии…
Начальник станции присвистнул.
– Полагаю, здесь какая-то ошибка, – сказал он. – Миссис Спенсер сошла с поезда вместе с этой девочкой и сдала её мне из рук в руки. Сообщила, что вы и ваша сестра забираете её из сиротского приюта, и что сейчас вы будете вместе с ней. Вот и всё, что мне известно. И здесь поблизости не прячется ни одна другая сирота…
– Не понимаю, – беспомощно развёл руками Мэтью, сожалея, что Мариллы нет рядом, чтобы прийти на выручку.
– Вы бы лучше расспросили девочку, – беззаботно предложил начальник станции. – Уверен, уж она-то сможет объяснить. У неё острый язычок, это точно. Может быть, мальчишек того сорта, какого вам хотелось, не было!» С этими словами он, тщетно борясь с чувством голода, заторопился восвояси, и злополучному Мэтью пришлось действовать в одиночку. Ему легче было бы взять за грудки молодого льва в клетке, нежели приблизиться к девчонке – странной девчонке – девчонке из приюта – и потребовать у неё ответа, почему она – не мальчик? Мэтью тяжко вздохнул, развернулся на месте, собираясь с духом, и медленно поплёлся по платформе к девочке, которая не спускала с него глаз с тех пор, как увидела, и сейчас, не отрываясь смотрела на него. Мэтью же на неё не смотрел, а если бы даже и взглянул ненароком, то не смог бы понять, кто перед ним.
Обыкновенный наблюдатель заприметил бы, что ребенок – лет одиннадцати – одет в слишком короткое, слишком тесное полушерстяное платье отвратительного желтовато-серого цвета. На голову ей нахлобучили коричневую, бесформенную бескозырку, из под которой выбивались и падали на спину толстые косички определенно рыжего цвета. Её личико – маленькое, бледное и худое – густо покрывали веснушки; рот казался большим, как и глаза, которые в зависимости от освещения и настроения, становились то зелёными, то серыми.
Всё это не укрылось бы от обыкновенного наблюдательного человека; сверхнаблюдатель же добавил бы к этому списку острый, резко очерченный подбородок, и что глаза – живые и одухотворённые, рот – чувственный и выразительный, а лоб – широкий и высокий. Короче, наш проницательный экстра-наблюдатель, возможно, пришёл бы к заключению, что неординарная душа населяет это тело – тело бедствующего ребёнка-женщины, которого так нелепо стеснялся Мэтью. Он, однако, всячески оттягивал выполнение тяжёлой повинности – вступления в разговор. Ибо как только девочка пришла к выводу, что он и есть тот человек, который забирает её, она поднялась и тоненькой, коричневой ручонкой вцепилась в ручку потёртого, старенького саквояжа; остальное она предоставляла ему.
– Полагаю, мистер Мэтью Катберт с Грин Гейблз это вы? – спросила, наконец, она особенным, чистым и приятным голосом. – Очень рада вас видеть! Я, было испугалась, что вы не придёте за мной… Представьте, какие картины того, что могло бы воспрепятствовать вашему приезду, рисовало моё воображение! Я уже подумывала обустроить себе ночлег, вскарабкавшись вон на ту огромную дикую вишню по другую сторону просёлочной дороги… Я не боюсь! И потом это ведь классно, – провести ночь под белоснежным покрывалом лепестков такой вот вишни, в лунном сиянии, не правда ли? Вы никогда не представляли себя, живущим в мраморных залах? Нет? Знаете, я вовсе не сомневалась, что вы приедете за мной если не сегодня вечером, то уж точно завтра утром.
Мэтью неуклюже взял за руку эту худышку; к тому времени он уже успел опомниться. Не мог он сказать вот этому дитя с сияющими глазами, что произошла ошибка. Лучше привезти её домой, и пусть Марилла сама сделает это. О том, чтобы оставить её в Брайт Ривере, не могло идти и речи. Мало ли, какая ошибка совершена, – все вопросы-ответы подождут до возвращения в Грин Гейблз.