- Что? - взвизгнула я. - Вы меня обвиняете? Это потому, что я - женщина?
- При чем тут женщина? Я знаю, что это придумала ты!
- Как это, при чем что я - женщина? Ни одного мужчину вы не обвиняли, только меня, я думаю это из личной ко мне неприязни!
О, я хорошо знала методику перевода стрелок, или, лучше сказать, перекладывания проблем с больной головы на здоровую. Увод спора в плоскость дискриминации по половому признаку - то, что надо. Уже через пять минут на Смитта страшно было смотреть, будь его воля, он бы придушил меня своими руками.
Спор продолжался с неослабевающей силой.
- А вы попробуйте, докажите!
- И докажу, а тебя накажут.
- А вас тогда вообще уволят! - я перестала притворяться дурочкой. - По инструкции Вы должны были вокруг звездолета выставить охрану. Кто виноват, что Вы этого не сделали? А теперь ищете крайних? Может, у Вас корабль в таком безобразном техническом состоянии, что нет ничего удивительного, что он оказался разгерметизирован. Будете меня упрекать - я добьюсь технической проверки корабля, причем такой, что займет не день, не два, не неделю, а месяцы. Посмотрим, кому из нас будет хуже.
Смит от злости скрипел зубами, но возразить было нечего. Он не выставил охрану, рассудив логически, что на пустом взлетном поле она ему не нужна, а значит, вся ответственность за происшедшее, если он об этом сообщит корпорации, ляжет на него.
Он благоразумно никому ничего не сообщил, придумав какую-то несуществующую причину задержки.
И командиру отряда, и мне все сошло с рук, впрочем, как и всегда. Но шила в мешке не утаишь, на нашей базе узнали обо всем еще до моего возвращения. С этого дня отношение ко мне изменилось, меня стали обожать, гордиться мною.
Служить стало легко и приятно.
Глава 14
Если я чего-то хотела, то могла расшибиться в лепешку, чтобы получить желаемое. Это плохая черта, но что поделать, она являлась главной в моем характере.
…Я еще ничего не рассказывала о своей личной жизни и о моих отношениях с мужчинами. Меня их окружали сотни - красивые и безобразные, умные и не очень, и почти все они были влюблены в меня, говорю это без ложной скромности.
Для меня же они - в качестве мужчин - не существовали. Не только потому, что я считала это неэтичным, просто мои амбиции не позволили бы мне завести роман с мужчиной ниже по званию.
А тех, кто был выше, я не настолько уважала, чтобы влюбиться в них. И еще. В глубине души я считала всех моих сослуживцев грубыми мужланами, не способными подарить наслаждение умной, красивой, требовательной и избалованной в этом отношении женщине.
Дело в том, что мне было с кем сравнивать.
Еще учась в Академии, когда у меня появилась небольшая материальная свобода, я нашла, куда вложить эти лишние деньги.
Одна девушка, весьма искушенная в любовных наслаждениях, посоветовала мне отправиться на планету Молла. Обитатели этой планеты возвели искусство секса в некий культ. Лучших любовников и любовниц не было, пожалуй, во всей Галактике.
- Девочки, я советую вам начинать взрослую жизнь с посещения этой планеты. Вы узнаете свое тело, самих себя, и это убережет вас от ошибок и метаний от одного мужчины к другому. Больше ничего не буду рассказывать, захотите - узнаете все сами.
Моим постоянным мужчиной стал Нир. Каждый свой отпуск я проводила с ним. Это не была любовь в полном смысле этого слова, мы жили в совершенно разных мирах, но с ним мне было хорошо.
Он был сдержан так же, как и я. У него была своя личная жизнь, в которую он меня не посвящал - так же, как и я его.
Однажды мы отдыхали на море, вдруг я заметила, что один, достаточно большой участок кожи на спине заметно выделяется. Осторожно, чтоб Нир ничего не заметил, я стала всматриваться в него. Это оказалась силиконовая пленка, прикрывающая какой-то рисунок. Ловко поддев ногтем уголок, я резким рывком сорвала ее. Нир ойкнул, страшно испугавшись при этом. Так и есть! Силиконовая пленка скрывала татуировку, но какую!
…Во все времена воины украшали свои тела татуировкам. Иногда это были просто красивые рисунки, но чаще татуировка обозначала статус в воинской или общественной иерархии.
Традиция существует и поныне. Я видела тысячи татуировок, меня было сложно удивить, но, увидев татуировку Нира, я ахнула - до этого я даже не подозревала, что подобная техника существует.
Его татуировка была живой, в прямом смысле этого слова.
На спине Нира был изображен какой-то местный хищник, что-то среднее между тигром, львом и леопардом, он вонзал клыки в шею лани или газели. Двигались капли крови, вытекающие из раны, двигалось тело, несчастного животного, бившегося в агонии, зубы хищника сжимались все сильнее, глаза слегка приоткрывались в такт пробегающей судороги.
- Где ты сделал такую татуировку?
Нир молчал.
- Нир, если это секрет, то я клянусь, что никому об этом не расскажу.
Нир молчал. Что я только ни делала, чтобы заставить его рассказать - угрожала, провоцировала, умоляла. Все было напрасно, Нир молчал.
Ладно, я найду способ разузнать, это займет много времени, но ничего, ради информации о такой татуировке я готова им пожертвовать. И я начала осторожные расспросы. Тут главное - знать, кого и о чем спрашивать.
Мужчины, если считают, что находятся в кругу своих, бывают болтливее женщин. А поскольку я была “своее не бывает”, то очень скоро добыла все интересующие меня сведения.
…Оказывается, когда информация о культе, процветающем на этой планете, просочилась по всем Звездным системам, достигнув ушей людей, обладающих достаточными материальными средствами, но при этом весьма коротким сроком жизни, на эту планету хлынул поток желающих, приобщиться к такому прекрасному культу.
Мужчины и женщины, чьи профессии были связаны с большим риском для жизни и получающие немалые деньги за этот самый риск, двинулись на эту планету.
К большому сожалению, очень часто они вели себя, как свиньи. Их вроде бы можно понять, стрессы, которые они постоянно испытывают, расшатывают нервную систему, но и жители этой планеты также не обязаны были терпеть подобное отношение. Постоянные вызовы полиции, аресты, депортация с планеты, возмещение морального и физического ущерба стали обыденным делом.
И вот среди жителей Моллу родилось движение, требующее запретить посещение этой планеты с целью сексуальной эксплуатации приверженцев существующего культа. Это движение получило большой размах, и вдруг всех членов этого движения объявили вне закона и стали жестоко преследовать.
Правительство, до этого времени вопящее о беззакониях, чинимых прибывающими искателями удовольствий, как только их поток резко снизился, поняло, что с прекращением посещений исчезает поступление огромного количества денег, оставляемых щедрыми, хоть и беспокойными гостями.
Члены движения протеста не сдались, они ушли в подполье. Чтобы узнавать друг друга, они придумали способ, который нельзя было подделать, как, например, документы или амулеты, все члены этого общества стали носить татуировку. Ее название было киттау-тау, что-то вроде неживая жизнь. Искусство нанесения такой татуировки было стародавней традицией, запрещенной уже много лет. Раньше она передавалась из поколения в поколение, мастера держали тайны ее нанесения в большом секрете.
Нанесение такой татуировки - невероятно сложный, но, главное, непереносимо болезненный процесс. Обезболить эту процедуру невозможно, движения картинки станут неточными, беспорядочно-хаотичными.
Чтобы рисунок казался живым, некоторые его точки соединяют с нейронами, передающими импульсы спинного мозга, сверхтонкими волокнами.
Это главный принцип всех татуировок киттау-тау. Понятно - чем сложнее рисунок, тем выше должно быть мастерство и знание движения определенных групп мышц при расслаблении и напряжении.
Считалось, что искусство нанесения таких татуировок утеряно. Как оказалось, это было не так.
Думаю, вам не надо говорить, что я захотела иметь такую татуировку.