- Вот!.. "Этот бессловесный звук не таил в себе опасности..." Путник снова пошел... из пещеры пахнуло теплым овечьим духом, навозным теплом... Вот!.. ударился голенью о кормушку, выдолбленную из расщепленного молнией дерева... Путник устало повалился в нее". Карты рассказали тебе выдумку Иавала-скотовода, Ноема! - подытожил Тувалкаин, накручивая пергамент на ясеневые скалки.
- Ту, - тихо и твердо проговорила Ноема. - Енох на самом деле вернулся. - И повторила: - Вернулся со знанием пророческого прошлого и пророческого будущего.
Тувалкаин боком опустился на край кресла.
- Енох знает, что Ламех убил Каина?
- Он знает все!
Лицо брата застыло в коротких острых морщинах.
- Ерунда! - очень неуверенно произнес Тувалкаин.
Когда колесница брата прогремела по улице, Ноема резко позвонила в колокольчик. Зашла полунагая девица.
- В храм! - приказала Ноема, передавая служанке сосуд с остриженными волосками брата. Изломом брови показала на дверь. Служанка резко поклонилась и вышла. Было что-то нелепое в напряженном выгибе ее спины, в ритмичном подрагивании ягодиц под набедренной повязкой и той умилительной торжественности в лице, с какой служанка несла сосуд. Ноема поморщилась.
10. Оставшись одна, Ноема снова разложила карты и вскоре перенеслась в горы, на земли сифитов.
В доме погасли огни. Все улеглись, опьяненные возвращением Еноха, улеглись, ожидая с нетерпением завтрашнего дня. Только в пещерной комнате Еноха горит факел. Сепфора и Мелхиседека молятся у постели Еноха. Молятся истово. Иногда женщины встречаются взглядами и улыбаются друг другу. Енох вернулся! Улыбки сближают, радость сближает. Енох вернулся! Женщины помолодели, посвежели, как политые цветы. Енох вернулся! Дом перестал быть сиротливым. Енох вернулся!
Мелхиседека присела на край топчана и, не отрываясь, нежно-восторженно смотрела на лицо брата, отрешенно-сосредоточенное во сне. Сепфора неспешно босиком ходила по отполированным столетиями пальмовым доскам, думала, слушала, как трещит сверчок. Мафусаил протопил внизу очаг, и от стены шло тепло. Мелхиседека вспомнила дом отца Иареда. Воспоминания ее были чисты, и Ноема-жрица без труда читала их. Мелхиседека вспоминала трудный разговор с отцом в тот день, когда она отказалась выходить замуж.
"Я не вспомню никогда о твоем отказе, Мелхиседека, и не упрекну тебя. - Чуть припухшее лицо отца оставалось спокойным. Похоже, он и вправду не сердился. Смотрит вниз, будто ему стыдно. Лицо красивое, мягкое. - Только твоим отказом ты сильно осложняешь себе жизнь. Вряд ли после него кто-нибудь возьмет тебя замуж. Я надеюсь, ты это понимаешь".
"Отец, я прошу простить меня", - вскричала я, улыбаясь и плача одновременно.
"Я еще раз повторяю, я не сержусь на тебя", - повторил отец, но вынул свою ладонь из моих рук.
"Отец, я хочу просить тебя!.."
"Проси! Разве я тебе отказывал в чем-нибудь?"
"Отец! Енох отделяется от тебя".
"Это естественно", - сухо сказал Иаред.
"Отец, скажи Еноху, чтобы он взял меня в свой дом. Он послушает тебя. Я думаю, он и сам будет не против, но твое слово растворит его сомнение".
Отец удивленно поднял плечи, да так и замер.
"Я могу попросить Еноха об этом. Он вряд ли мне откажет, но объясни - почему?"
"Я не смогу жить без Еноха", - вскричала я, счастливо улыбаясь, потому что видела, что отец готов выполнить мою просьбу.
"Видишь ли... Я ценю твою родственную привязанность, но братьям и сестрам, как ты сама знаешь, иногда приходится расставаться. Но если я даже и попрошу Еноха, как посмотрит на это его жена? Твое присутствие..."
"Отец, я буду воспитывать их детей, буду служанкой у Сепфоры... Отец, я не смогу жить без Еноха!"
"Но - почему?!"
"Енох верит в Бога!"
Отец по-доброму засмеялся, мягко и долго.
"Все люди, Мелхиседека, верят в Бога, даже каиниты верят в богов".
"Верят, но не так, как он. Все верят от случая к случаю: перед стрижкой овец, перед сбором урожая, перед охотой, верят, потому что "так надо", "так принято", "так научили". А для Еноха это главное. Енох всегда ходит под Богом. Такого, как Енох, не найти даже среди сифитов. Отец, мне будет очень трудно без Еноха!"
"Я попрошу его, - сказал Иаред, - но ты должна понять, что настаивать я не могу..."
Ноема-жрица раскладывала карты и незаметно перемещалась из сознания Мелхиседеки в воспоминания Сепфоры. Они были как бы продолжением воспоминаний золовки. Женщины думали почти об одном и том же.
"Ночью Енох сказал мне:
"Сегодня отец попросил взять в наш дом Мелхиседеку".