Я стирала белье в ручье и увидела, как Енох с большой ореховой скорлупой, полной цветной жидкости, поднимается по внешним ступенькам в свою пещерную комнату. В его походке появились спокойствие и величавость, точно он поднимался не по ступенькам в комнату, а по горному склону к звездам. Я оставила белье на камне и поспешила за братом.
- Енох, позволь мне войти! - крикнула я со двора с обидой и мольбой. И он разрешил.
Путаясь в подоле, я забежала в прохладную, тонко пахнущую красками комнату Еноха. И замерла у порога. Я долго не могла унять внутреннего волнения, всматриваясь в расписанные стены. Поначалу я ничего не понимала, но меня все больше и больше охватывал трепет. Казалось, ангелы спустились с неба и поселились в пещерной комнате. Они смотрели на меня со стен и потолка живыми нечеловеческими очами. Я была потрясена чудесной и таинственной росписью Еноха.
- Еноше! - с тихим восторгом прошептала я. - Ты... ты... - я не находила слов, чтобы похвалить его. - Ты... ты... - улыбаясь, твердила я в благодарном, благоговейном восторге. Я понимала, что Енох сотворил нечто великое, что до него на земле никто не делал. И не сделают, даже каиниты. Я воочию увидела сотворение мира, о котором много слышала от отца нашего Иареда. Я даже немного испугалась своего прикосновения к чуду. Вдруг подумалось, что и Енох не смог бы сделать подобного, подумалось, что к нему спускались ангелы и помогали творить, помогали проникнуть в глубину нашей истории, скрытой ныне для человеков, помогали коснуться желанного и пугающего пакибытия. Стены и потолок пещерной комнаты были исполнены белых ангельских крыл и голубых бездонных очей. Очи казались живыми. Роспись Еноха так повлияла на меня, что я услышала песнь ангелов. Я видела бой Михаила-архангела с мятежным херувимом. Я видела сотворение Адама и Евы - их чистые, прекрасные, целомудренные тела среди райских кущей. Я забыла, где нахожусь, забыла про Еноха, и когда он, мягко коснувшись моего локтя, спросил о чем-то, я вздрогнула, испугавшись, что один из ангелов задел меня крылом и заговорил.
- Мой Бог! - прошептала я. - Как красиво! - У меня захватило дух, потому что за нарисованным открывалась нездешняя перспектива и, казалось, сделай шаг и окажешься среди райских деревьев, очень похожих на те, что я видела каждый день. А Енох увидел их такими, какими они, должно быть, произрастали в раю, потому что нежно-голубые, ласково-зеленые полупрозрачные краски были для меня незнакомы. Трава и деревья казались более значимыми, в них ощущался трепет нездешней жизни. Все на картинах Еноха звало ввысь, в горний мир. - Ангелы из пакибытия увидят эту красоту, Еноше, и спустятся к тебе, - сказала я брату.
Я полюбила его наскальную живопись всем сердцем. Конечно, я и сама пыталась нарисовать ангелов, но у меня получалось плохо, даже сделанные мелком контуры ангелов не обретали ни воздушности, ни легкости. И тогда я решила помогать Еноху. Я напросилась к нему в помощницы. Он научил меня разводить краски, и я помогала ему с муравьиным усердием.
Енох закончил молитву и обернулся.
- Енох, они просто не поняли тебя, - сказала я, утешая брата. - Они ничего не поняли.
Енох кивнул.
- Они не поверили мне, Мелхиседека. Они выслушали меня, будто я придумал какую-то сказку... И их нельзя винить за это.
- Нельзя, Енох.
- Если рассуждать поверхностно, они правы. Я не летал с ангелами, как о том рассказываю.
- Как?! - "Нет, Енох, только не это!"
- Я жил и молился в пещере. - Улыбка реяла у лица Еноха, но отказывалась перейти на его губы.
- Нет, Енох, только не это!
- Я постараюсь все тебе объяснить! Только пусть все останется между нами. - Енох сжал мои пальцы в своих. Его руки умоляли поверить. - Пока никому не надо говорить об этом.
- Енох, но!.."
Енох убедил меня тогда. А утром мы выступили в путь.
Столетия спустя Мелхисидека на смертном одре будет рассказывать малолетним сыновья Ноя:
- Мы проходили землями, где жили единороги - свирепые быки с гигантским рогом на лбу (из-за этого рога их истребили каиниты); мы видели, как дикие собаки преследуют серебристых оленей; мы шли по высокогорным лугам, боясь услышать завораживающую песню одинокого цветка с прекрасной женской головкой (даже Енох не исключал его бытия). Иногда нам казалось, что мы затерялись среди мрачных высоких скал, и нам уже никогда не выбраться из гранитного плена, но по молитвам Еноха Господь открывал нам путь. Порой казалось странным, что обступающие нас строгие горы могли приютить и стать домом для сынов Божиих. Но мы шли по этим горам, встречали людей, и Енох проповедовал. Последующие столетия многое стерли в памяти, и сейчас, когда люди уже умирают, и их смерть уже никого не удивляет, трудно представить, что многие не верили Еноху, когда он говорил о смерти. О смерти и воскресении.