- Кто тебе это сказал? - заинтересованно спросил Иавал и улыбнулся предстоящему ответу слуги.
- Я прочитал об этом в вашем пергаменте.
- И ты веришь в это?
- Верю, господин! И как же не верить, когда вы сами написали?
- Да? Я подумаю над тем, что ты сказал. Ступай!.. Постой!
- Слушаю, господин!
- Я решил сделать доброе дело! Много каинитов томятся в городе в тюремном лабиринте, работают на шахтах. Их мука взывает к моей совести. Мне кажется, мой долг освободить узников!
- Что же, господин, соверши это благородное дело и будешь в большом почете и у богов, и у людей.
- Запрягай коней!
- Кони готовы, господин!
- Нет, слуга, не хочу я ничего - ни доброго, ни злого. Вот такой уж я нерешительный! - Глаза Иавала подернулись слезой.
- И то верно, - сказал слуга, - что проку, если вы их освободите? Благодарности не дождетесь! Чем они лучше Ламеха и Тувалкаина? Вас же и засадят в тюремный лабиринт.
- Ты мудр, слуга! Тогда принеси мне чистый пергамент и новые кости для письма. - Он попросил так проникновенно, будто слуга мог отказать.
- Слушаюсь и повинуюсь! - улыбнулся старый слуга в пышные седые усы. Когда он принес пергамент и положил его на доску у ног Иавала, тот сказал:
- Не хочу писать! Придет какой-нибудь урод от Тувалкаина и снова украдет мой пергамент.
- И то верно, - проворчал слуга, - сколько труда вы вложили в тот пергамент, а пришел от Тувалкаина урод, у которого лицо с той же стороны, что и задница, и украл ваш труд. Может быть, господин, нам вместе подумать, как вернуть пергамент из города, а заодно и наказать подлого урода?
- Ты говоришь дело, слуга! - сокрушенно качая головой, сказал Иавал. - Неси ячменное вино и готовь трапезу.
Слуга вышел из шатра и тут же заглянул снова.
- Господин, наши люди встретили у моста человека в белой одежде, не горожанина.
- Да что ты! - сказал Иавал, глядя на слугу грустными глазами: - Не обманываешь ли?
- Да разве я б посмел, господин?
- Ах, какая радость! Ах, какая неожиданная радость! - задумчиво повторил Иавал.
35. У шатра Иавала чья-то сильная рука воткнула в землю копье. К копью привязана лошадь. Обходя ее, Сиф в потемках споткнулся о канатное крепление шатра. Вышедший мужчина успел поддержать его.
- Осторожнее! - Та поспешность, с какой мужчина бросился помогать, и удивила, и смутила Сифа. - Вот так неожиданность! - говорил Иавал, продолжая вести Сифа под локоть. - И в такую непогодь, в такую слякоть - и гость! - Иавал чуть развернул его к неяркому свету, идущему из глубины шатра. - Приветствую тебя, Сиф! - весело сказал Иавал, глядя в глаза гостю, а рукой приглашая в шатер.
В сложной смеси едва уловимых запахов отдавало чем-то кислым. Сиф огляделся. Изнутри шатер на три части перегораживался козьими шкурами. Сели на ковры, и Сиф поспешил сказать, как он вышел на стоянку Иавала.
- Вернулся Енох, и я навестил его. - При этих словах хозяин сощурился, вглядываясь в гостя, и улыбнулся, и лицо его приняло довольное и приятное выражение.
- Мои боги стали говорить мне правду, - одновременно с Сифом сказал Иавал, но Сиф не расслышал его тихих слов и говорил:
- На обратном пути я попал в снежную бурю и заплутался. Ангел вывел меня к твоим шатрам, Иавал.
- Опять ангелы! Ну-у! - прогнусавил Иавал и очень медленно поднял руки к небу. Из-за занавески появилась старая женщина с мисками, полными жирных кусков.
"Ева?!" - про себя воскликнул ошеломленный Сиф, растерянно наблюдая, как мать расставляет на циновке миски. Сиф пальцами сжал виски. Иавал мягко улыбнулся.
- Это не Ева, Сиф. Это Сава, жена покойного Каина, твоя сестра, - говорил он и книзу дергал за рукав пытающегося подняться Сифа. Женщина скрылась за козьей шкурой.
- Ее могли убить вместе с Каином? - спросил Сиф, глядя на покачивающуюся шкуру, за которой исчезла старуха, поразительно похожая на Еву.
Иавал глубоко вздохнул.
- Если бы ты был каинитом, Сиф, я бы с удовольствием поговорил с тобой на эту тему.
Слуга принес чан с ячменным вином, поставил между хозяином и гостем и протянул обоим по тростниковой трубке. Иавал сразу опустил свою в чан и сделал несколько затяжек.
- Как я рад, как я рад гостю! Хотя понимаю, если бы не нужда в пути... Но все равно очень, очень рад!.. Я не знаю, чем угощать тебя, Сиф. Мясо, что я тебе предлагаю, - жертвенное. Другого не держим. Но я предлагаю от чистого сердца! - Иавалу было немного стыдно, что он не может угостить Сифа привычной для того пищей.
"Ради совести", - про себя сказал Сиф и положил на хлеб кусок мяса. Из-за шкуры выбежал маленький козленок, ткнулся влажной мордочкой в руку, потерся рожками о ноги гостя.