Наташа, что ты несешь вообще? Причем тут жениться-то? Лучше скажи, какого хрена ляпнула, что сама замужем, идиотка? Он ведь тебя просто на свидание пригласил, а не в койку прямой наводкой.
Ну да. Не прямой. Немного извилистой. Может, и идиотка. Зато сразу с хвоста срубила. Не надо объяснять, почему нет. Ничего не будет. Потому что нафиг такое счастье упало. Я еще из одной задницы не выбралась, чтобы тут же в другую влезть. Мне одноразовый секс не нужен.
Да? Ну окей. А чего тогда ревешь?
Я потянулась к салонному зеркалу, вытерла слезы пополам с потеками туши. В сумке заверещал телефон. Дотянувшись, вытащила, посмотрела на экран.
Федор.
- Привет, Наташ. За тобой заехать, или там встретимся?
Черт, я же забыла, что мы в театр идем. На «Лебединое озеро». Я постеснялась сказать, что не люблю ни оперу, ни балет. Музыка классическая под настроение мне нравилась, но без мутного действа, которое не поймешь, если нет либретто в программке. Оставалось только закрывать глаза и просто слушать. Хотя с балетом, если сидеть в партере, не прокатывало – мешал топот, почти конский.
Я посмотрела на часы – уже пять. Начало в семь, времени впритык. Только-только добраться до дома и привести себя в божий вид.
- Давай там, на метро доеду, быстрее будет.
Дома я покормила Тошку, поменяла воду в тазике и начала наводить красоту. Не хотелось катастрофически, но отказаться было уже неудобно.
- Пойду, - сказала я ему, едва не проглотив одну из шпилек, которые держала в зубах. – Все лучше, чем в потолок тупить и крыть себя матом. Хоть отвлекусь.
Тошка посмотрел на меня скептически, всем своим видом показывая, что я делаю глупость. Снова проснулся телефон. И снова я вздрогнула. Как будто ждала совсем другого звонка.
- Таточка, тебе письмо заказное пришло, - даже не поздоровавшись, сказала мама. – В ящик бросили. Из суда.
- Повестка, наверно, - я спешно докрашивала глаза, восстанавливая смытое слезами. – Открой, посмотри, на когда.
- На четверг. В десять утра.
Ну вот, совсем красота. Надо будет меняться кем-то сменами. А Сашка опять не придет. Когда уже эта чертова непруха закончится?
В театре меня неожиданно пробила такая тоска, что хоть вой. На сцене громко топотали лебедихи, худосочный принц в прыжках демонстрировал свою внушительную анатомию, музыка пыталась разложить меня на атомы. Я зажмурилась и сидела, кусая губы, чтобы снова не расплакаться. Показалось вдруг, что ничего хорошего в жизни больше уже не будет. Да и было ли оно вообще, хорошее-то?
Рука Федора нашла мою, сжала.
Почему бы и нет? В конце концов, это уж точно надежно и стабильно. Страсти-мордасти? Были уже – и чем кончилось? Нет уж, спасибо. Лучше без них. Он мне нравится, я ему тоже, мы взрослые люди…
Федор остановился у моего дома, вышел, открыл мне дверь машины. Спросил, не глядя на меня:
- Может, познакомишь со своим енотом?
Небо, ты все мои мысли слышишь, да?
- Ну пойдем, - так же не глядя на него, ответила я. – Познакомлю.
Мы вошли в парадную, лифт зловредно уехал из-под носа и долго-долго поднимался на шестнадцатый этаж, а потом не менее долго опускался. Молчание было похоже на комок мокрой глины. Показалось вдруг, что меня ждет не секс с роскошным мужчиной, а прием врача какой-то малоприятной специальности.
Прекрати, дура, все будет хорошо. Что ты как истеричная девственница?
Тошка вылетел в прихожую аж с пробуксовкой. Меня он никогда так не встречал. Увидел Федора, посмотрел на него настороженно, прижав уши, и медленно утек в свою берлогу.
Интересное кино, кого ты ждал, спрашивается? Может, своего тезку-спасителя? А, предатель?
Мы сидели на кухне, пили кофе, о чем-то разговаривали. Меня аж подташнивать начало от волнения.
Ну скорей бы уж, что ли. Сколько можно тянуть?
Я поймала себя на том, что хочу не Федора и не абстрактного секса с абстрактным мужчиной, а чтобы все уже произошло. Чтобы знать наверняка, может ли у нас вообще что-то получиться.
Поставив в раковину кофейные чашки, я замерла, словно ожидая чего-то. Он подошел, положил руки мне на плечи, я повернулась.
Дежавю…
Федор целовал меня, я отвечала – и… ничего не чувствовала. Ни желания, ни отвращения. Ну вот вообще ничего. Как будто со стороны смотрела: что это тут, собственно, такое происходит.
Его руки тяжело опустились на бедра. Сквозь тонкую ткань платья я почувствовала, как прижалась к животу твердая выпуклость. Обычно это заводило с пол-оборота, но сейчас… В долю секунды я представила, как он разденет меня, будет целовать, ласкать, потом войдет… Вместо привычной теплой тяжести низ живота залило острым холодом. Как будто кто-то рядом прищемил палец дверью.
- Федь, прости… - я уперлась ладонями ему в грудь. – Я не могу.
Динамо-машина, чтоб тебя… Дважды за один день – это уже перебор.
- Не можешь или не хочешь? – он едва заметно дернул уголком рта.
- Федь, ты… очень хороший, ты мне нравишься, но…
- Я слишком тороплюсь?
О господи, даже если мы еще сто лет будем ходить в театры и музеи, вряд ли что-то изменится. Потому что… да потому что я просто тебя не хочу. И с этим ничего не поделаешь.
- Прости. Не получится у нас…
- Ну, по крайней мере, честно, - помолчав, сказал он, наклонился и поцеловал меня в лоб. – Спасибо за… кофе.
Хлопнула дверь в прихожей. Я мешком шлепнулась на стул. Часы показывали половину первого. Безумный день – неужели он наконец закончился?
Переваливаясь, подобрался Тошка, поставил лапы на колени, умильно заглянул в глаза.
- Ну что, хитрая жопа, - я потрепала его за ушами. – Как думаешь, прорвемся? – и ответила сама со вздохом: - Прорвемся… наверно.
- Да, мать, - Ольга закрыла лицо руками. – Надо тебе поскорее разводиться. Иначе ты всех мужиков в городе поперединамишь. Ну надо же, «я замужем»!
Пока наши смотровые кварцевали, мы сидели в комнате отдыха и пили кофе. В детали и подробности своей вчерашней эпопеи я не вдавалась, но и того, что рассказала, хватило с лихвой.
- Ты думаешь, я действительно потому, что формально еще замужем? – обиделась я.
- Да нет, конечно. Ну Федечка ладно, я с самого начала сказала, что вы не пара. Не стоило мужика обнадеживать. Но мальчика-то зачем отфутболила? Сходила бы с ним в кинчик, что ли, а там было бы видно. Только не ври, что он тебе не нравится.
- Нет! Да… Нет! Он трахает все, что шевелится. Оль, я не хочу быть одной из многих. На один раз.
- А если не на один? – Ольга по-птичьи наклонила голову.
- На два? Три? Не хочу!
- Хочешь на всю жизнь? Втюрилась, что ли?
- Нет. Ничего не хочу, - я наклонилась и уткнулась лицом в колени. – И никого. Никогда. Я вообще в лесбиянки подамся.
- Тебе не понравится, - фыркнула Ольга в кружку.
- Откуда ты знаешь? А вдруг?
- Там надо не только, чтобы тебя, но и чтобы ты. Представь… ты снимаешь с какой-то девки трусы и начинаешь ее… нежно ласкать… - она недвусмысленно облизнула губы.
- Да ну тебя на фиг! Прекрати!
- Оля, к тебе котик на прививки, - в комнату заглянула Валя.
- Слушай, Оль, - вспомнила я, когда она уже подошла к двери, - насчет развода. Ты в четверг не выйдешь вместо меня с утра? Мне в суд как раз. А я после обеда за тебя.
- Хорошо, давай, - согласилась Ольга.
Сашка, разумеется, не пришел. Судья, приятная женщина в черной мантии с белым плиссированным галстуком, снова перенесла заседание.
- А когда примерно? – умоляюще спросила я.