- Привет! – Наташа провела пальцами по моей щеке. – Ежик!
Щетиной я обрастал катастрофически быстро, утром побрился – вечером извольте радоваться. А уж к следующему утру… Пытался бороду завести, но не понравилось, да и мороки с ней еще больше, чем с бритьем.
- Прямо сейчас побриться? – я поймал ее пальцы губами.
- Нет, - испугалась она. – Мне так нравится. Не надо.
- Нравится небритое колючее чучело?
- Не чучело. Тебе идет. Очень круто выглядит.
- Ну не знаю, - проворчал я. – Борода не зашла.
- Не борода, - Наташа снова погладила щетину. – Небритость. Дня три-четыре, а потом триммер на два миллиметра и раз в два дня подравнивать.
- Подумаю, - пообещал я, пинком отшвырнув мысль о том, откуда ей известны все эти тонкости.
Ясень пень, откуда. Плевать. Мне тоже много чего о женщинах известно. У каждого свой багаж.
- Как спалось? – я положил руки ей на попу, маленькую, упругую, просто обалденную.
- Ммм… как принцессе на горошине. Что-то все время в ногу упиралось. Даже не знаю, что.
- И я не знаю. Хотя… догадываюсь.
Это был настоящий угар. Мы валялись по постели, возились, лапали друг друга, говорили жуткие пошлости и глупо хихикали. Пока в какой-то момент не замерли, глядя друг другу в глаза. Я вопросительно приподнял брови, она медленно опустила веки, дразняще улыбаясь.
- В кармане джинсов, - я продолжал смотреть на нее в упор.
На самом деле мне хотелось увидеть ее всю. В мельчайших подробностях. В ярком утреннем свете. И Наташа, похоже, это поняла. Каждое ее движение, когда она встала и пошла к стулу, было таким, что у меня в глазах темнело. Все правильно, кровь до мозга не доходила – вся ушла в подвал.
Никакой увертюры не понадобилось. Оба завелись так, что уже не могли терпеть. Опираясь на колени и крепко сжимая мои бедра пятками, Наташа медленно опустилась сверху, позволяя мне войти в теплую влажную глубину. Она то наклонялась ко мне, упираясь в плечи руками, то поднималась и выгибала спину. Я смотрел на ее запрокинутую голову, приоткрытые губы, на маленькую грудь с заостренными сосками, и приходилось изо всех сил сдерживаться, чтобы не обогнать ее. Ее стоны отзывались во мне, еще больше подстегивая…
- С ума сойти, - сказал я, когда потом мы лежали, обнявшись. Наташа положила голову мне на грудь, ноги как-то сложно переплела с моими и разве что не мурлыкала. – Скажи мне одну вещь…
Она подняла голову, посмотрела настороженно.
- Ну?
- Мы… вместе?
- Ты… хочешь?
Вот и понимай как знаешь. То ли спросила, хочу ли я этого, то ли совсем другое имела в виду, тем более один в один скопировала интонацию моего вопроса ночью. Да еще сопровождая очень недвусмысленным прикосновением.
- Руки прочь, женщина! У меня было всего две резинки.
- Два раза – это твой суточный лимит? – невинным тоном поинтересовалась Наташа.
- Ах ты, змееныш маленький! – я стиснул ее так, что она пискнула. – Просто не ношу их с собой коробками.
- Значит, не думал, что так получится?
- Если б не думал, и две бы не взял… Ты не ответила, - я развернул ее к себе.
- Ты тоже! – Наташа не сдавалась.
- Я… да.
- И я…
Целовались мы долго, а потом я перекатил ее на живот и наклонился, рисуя языком линии на спине, а рука тем временем пробиралась между ее сжатыми ногами. И так мы увлеклись этим занятием, что не услышали шаги по лестнице.
- Подъем! – Леха забарабанил в дверь. – Вставай пришел. Завтрак на столе.
- В жизни, как обычно, нет гармонии, - я поставил языком три точки и пояснил: - Это многоточие. To be continued. Запомни, на чем мы остановились, - и добавил еще две точки со скобкой снизу.
- А это смайлик, - угадала Наташа.
Когда мы спустились, все уже сидели за столом.
- Еще чуть-чуть, голубки, и ничего бы не осталось, - ехидно заметила Маринка.
По правде, она раздражала меня с самой первой встречи, но раз уж Леха ее выбрал, ничего не поделаешь. Я сильно подозревал, что с ее стороны это больше был брак по расчету. После Академии госслужбы Леха работал в городской администрации, в комитете по госзаказу. Плюс папа-генерал. А она – бухгалтер-фрилансер. Но это было их личное дело.
Меня без конца тянуло смотреть на Наташу, дотрагиваться до нее. Наверно, я не отказался бы на время превратиться в осьминога и всю ее обмотать щупальцами. Или чтобы она стала совсем маленькой и я носил бы ее в кармане. Ну, тоже на время, конечно.
После завтрака, когда девчонки убирали со стола, я присел на скамейку с очередной пачкой импотенции. Может, и правда бросить? Докурить последнюю – и все? Наташа молчала на этот счет, но вряд ли ей нравилось.
- Френдзона, говоришь? – подкрадываться вот так было Лехиной фишечкой, за что ему периодически хотелось как следует вломить. Еще со школы.
- Уже нет, - буркнул я, не желая развивать тему.
- А то ж! – усмехнулся в бороду Леха. - На вас метровыми буквами написано, что всю ночь трахались. Ты теперь мой должник. И что?
- В смысле?
- Ну, ты с ней? Или это так, одноразово?
- Думаю, что да, - кивнул я. - С ней.
- Эх, погиб Енот во цвете лет. Так чего доброго еще и женишься.
- Если ты помнишь, я никогда такой возможности для себя не отрицал. Просто не на ком было.
- А сейчас вдруг появилась? Возможность? – хмыкнул Леха.
- Настолько далеко вперед не заглядывал, - я с досадой убрал пачку в карман куртки. – Там видно будет.
- Смотри, - он снисходительно похлопал меня по плечу, словно выпускник первоклассника, - так-то они все милые, красивые, хорошие. А не успеешь оглянуться – и уже рядом с тобой злобный кит.
- Ну, кит – это все-таки временно, - я покосился на дорожку, по которой, придерживая живот рукой, шла Марина.
- Как знать? – Леха вздохнул и поспешил за ней.
Погода потихоньку начала портиться, и поэтому решили всей толпой сходить прогуляться к речке, пока не пошел дождь. Мы с Наташей отстали. Я обнимал ее за талию, пробираясь пальцами под куртку и свитер, поглаживая кусочек спины. И думал о том, как бы скорее все это закончилось. После обеда уже будем разъезжаться. Два часа в пути – и мы с ней останемся наконец вдвоем.
Да, похоже, Енот действительно погиб во цвете лет. Благодаря некому жирному мохнатому купидону, который по совместительству тоже енот.
18. Наталья
Первым моим чувством, когда я открыла глаза, был страх. Вернее, даже два страха. Что все ночное мне приснилось. И что наоборот, не приснилось, но не имеет никакого значения. Переспать, как говорится, не повод для знакомства, спасибо, девушка, за компанию. И вот этого второго я боялась намного больше, чем первого.
Но Антон смотрел на меня так, что внутри отозвалось мелкой счастливой дрожью. Было! И еще будет!
Как будто солнце из-за тучи вышло и начали цветы распускаться, прямо на глазах. Много-много цветов. И от щетины его дурацкой наверняка раздражение будет везде, где можно и нельзя, ну и плевать. Потому что она мне нравится, и сам он мне нравится, и вообще все нравится. Черт, я, наверно, совсем спятила – и тоже плевать, потому что так здорово тысячу лет уже не было, если вообще когда-нибудь было.
Бледной тенью пробежала мысль.
Как хорошо, что вовремя остановилась с Федором. Не осталось бы ничего, кроме тягостной стыдной неловкости, если не хуже. Права была Ольга: если уж с самого начала не заискрило, глупо ждать, будто может что-то вылупиться потом. Или хочешь, или нет, и ничего с этим не поделаешь.
С Антоном - все было как пазл из множества кусочков, который мы собирали вместе. Не только секс. Каждое слово, каждое прикосновение, каждый взгляд. Они подходили так идеально, что не оставалось ни малейших зазоров, даже линий стыков не было видно. И его вопрос: «Мы вместе?» был лишь одним из них. Вот только… что это значило для него? Что он подразумевал под «вместе»?
Спокойно, Наташа, не гони волну. Будем считать это протоколом о намерениях. Как получится, так и получится.