- Эта коза, как ты говоришь, помогла мне понять одну очень важную вещь, - тихо сказал Антон. – Чего я не хочу в отношениях. И еще. Как погано, когда тебя используют. Раньше я об этом особо не задумывался.
- То есть ты использовал других сам – и не задумывался, как им погано?
- Да. Наверно.
- Я даже не знаю, что сказать…
Я действительно не знала. Он правда мог промолчать. Мало ли что было раньше. Но не промолчал – и что это означало?
- Скажи, Антон, а ты хоть одну девушку любил? Ну хоть немного? Или только… использовал?
- Самую первую. Но это было давно. Нам было по пятнадцать. Ей не понравилось, что я пошел в колледж после девятого. Автомеханик – это же фу. На этом все и закончилось.
- И ты был так на нее обижен, что вымещал на других?
Он посмотрел на меня с удивлением.
- Хочешь сказать, мстил всем? Нет, Наташ, иногда кошка – это просто кошка. Ты права, я брал то, что само шло в руки. Но с Ларисой это не было связано. Я просто не мог относиться всерьез к отношениям, которые начинались с секса через пару часов после знакомства.
Я почувствовала, что краснею. Антон заметил и усмехнулся.
- Да, и с тобой вышло бы точно так же. Только с небольшой разницей. Когда я тебя поцеловал и ты ответила, мне было очень жаль. Что ты такая же, как все.
- Значит, надо было тебе врезать и сбежать, чтобы все стало всерьез?
- Не знаю, - он пожал плечами. – Вспоминать было неприятно. А всерьез стало, когда начали заниматься. Ну как всерьез? Думал о тебе…
Я молчала. Он выцарапал на поверхность все, что я старательно от себя отгоняла. Слова Ольги, например. О том, что бабы будут липнуть к нему всегда. А он сам сказал: привык брать то, что само падает под ноги. И что мне с этим делать?
- Наташа… - Антон дотянулся до моей руки, сжал пальцы. – Есть такая… формула. «Это было до тебя». Не знаю, как тебе, а мне не важно то, что у тебя было раньше. Да, я хочу о тебе знать больше. Но только то, что ты сама захочешь рассказать. Мне важно то, что между нами есть сейчас. И будет.
Промелькнуло, как Сашка допытывался, со сколькими я спала до него…
- Это было до тебя… - повторила я. - Откуда мне знать, не продолжится ли это и при мне?
- Ты либо веришь, либо нет. Послушай, я, конечно, сволочь и вообще… Енот-потаскун, да. Но я никого никогда не обманывал. Ничего не обещал. Потому что никогда не знаешь, что может случиться. Никогда не встречался с двумя сразу. И тебе тоже могу твердо обещать только одно. Что не стану тебя обманывать.
- То есть, если ты вдруг трахнешь какую-нибудь бабу, так мне об этом и расскажешь? Заманчивая перспектива.
Антон еще сильнее сжал мою руку.
- Послушай… Разве кто-то может дать какие-то гарантии? Мы с тобой всего четыре дня вместе. Хотя мне кажется, что намного больше. Помнишь, что я сказал? Хочу, чтобы у нас все получилось. Но пока это значит, только что я хочу быть с тобой. Видеть тебя, разговаривать. Что-то делать вместе. Заниматься сексом. Больше? Я еще не знаю. Думаю, и ты тоже. Но сейчас мне никто, кроме тебя, не нужен.
Я встала, подошла к нему. Положила руки на плечи, подбородок на макушку, чувствуя его дыхание на шее.
- Наташ… Пока еще не поздно сказать: «извини, но нет». Я пойму… постараюсь по…
Это был совсем другой поцелуй, не как обычно. «Ничего не говори!» - вот что он значил.
Мне хотелось сейчас остаться одной. И не хотелось, чтобы Антон уходил. И он словно услышал меня.
- Знаешь, мне кажется, мы сейчас оба не в том настроении, чтобы куда-то идти. Если хочешь, я что-нибудь приготовлю на ужин, а ты приляг, отдохни. А потом можем кино посмотреть.
- Спасибо! – я вздохнула с облегчением. – Пойду в ванне полежу.
- Давай, - Антон подхватил поперек живота Тошку, который традиционно попытался просочиться следом: ведь там же можно стирать! – Стоп, жирный. Ты со мной. Будешь помогать.
Я лежала в теплой воде, пахнущей бергамотом. Хотелось плакать, но слез не было. Только с душа иногда срывались капли и падали на лицо – как будто он делал это вместо меня. А еще хотелось, чтобы не было этого «до тебя». Но разве Антон мог что-то изменить? Как и я не могла вычеркнуть из своей жизни последние четыре года.
Он вошел, сел на край ванны.
- У тебя там рыба была какая-то мороженая. Я ее подтаял и на лимоне запек. Сейчас уже будет готова.
- Хорошо, - кивнула я.
- Спасибо тебе.
- За что? – удивилась я.
- За то, что выслушала. И попыталась понять… Во сколько у тебя суд завтра?
- В два.
- Мне с утра надо еще кое-что поделать, - Антон задумался, потом брызнул на меня водой. - Прямо туда приеду.
- Зачем?
- Затем! Вылезай.
Я ухватила его мокрой рукой за рубашку, заставив наклониться, и поцеловала. И это тоже был совсем другой поцелуй…
23. Антон
- Ты знал? – спросила она.
- О чем?
Наташа сидела у меня на коленях, замотанная в полотенце. Я выбирал из рыбы косточки и клал кусочки ей в рот.
- О том, что рыбу в духовку надо было ставить полумороженой. Иначе она засохла бы. Или вообще сгорела.
- Ну… Не исключал такую возможность, - осторожно ответил я.
Наташа укусила меня за палец, а я дернул ее за ухо.
- Согласись, секс до рыбы лучше, чем после. Или вместо.
- Да, пожалуй, - кивнула она и дала кусочек Тошке, который тот сразу понес полоскать в своем тазу.
Напряжение спало, но… не совсем. Я прекрасно понимал: ни этот разговор, ни то, что было между нами потом, в ванной, тему не закрыли. Не могли закрыть – хотя бы уже только потому, что она из разряда незакрываемых. Нельзя взять и стереть мое енотское прошлое, словно карандашный рисунок. Это всегда будет – как червоточина в яблоке. Даже если червяк уже ушел. Можно повернуть яблоко целым боком, но все равно будешь знать, что она есть. Если Наташа поверит мне, то не безусловно, а только потому, что сама этого захочет. Волевым усилием.
Она встала и пошла к раковине мыть руки, едва не потеряв по пути полотенце.
- Знаешь, Антон… - стоя ко мне спиной, Наташа старательно вытирала каждый палец. – Если вдруг у тебя с кем-то что-то будет… не приходи и не говори мне. Я не хочу об этом слышать.
- Лучше промолчать?
- Нет. Просто не приходи. Или ты только со мной, или с кем угодно, но не со мной. А вот это «ничего, кроме правды» мне не нужно. И знаешь, почему? Потому что я, возможно, тебя прощу – и это будет для нас обоих еще хуже, чем если бы не простила.
- Наташ… - я с трудом проглотил комок в горле. Как будто рыбья кость застряла.
- Антон, все. Ты сказал, я сказала. Хватит.
Я подошел, уткнулся носом в ее шею под подобранными на затылок волосами. Сейчас нам обоим, пожалуй, лучше было побыть одним.
- Я поеду. Не обидишься?
- Нет, - она повернулась и обняла меня. – Точно хочешь завтра со мной пойти?
- Да. Заеду за тобой на работу. Утром на маршрутке поезжай.
- Почему? – удивилась Наташа.
- Да потому что будешь дерганная и нервная, не хватало еще снова в аварию попасть.
- Хорошо, - согласилась она.
По дороге домой я думал о… Валерии.
Я не соврал Наташе. Как только закончилась ломка и прошел этот морок, стало ясно, что подобного больше не хочу. Никогда. Валерия была похожа на ядовитый болотный цветок. Красивый, манящий – и опасный. Ни капли чувств. На моем месте мог быть кто угодно – лишь бы доставлял удовольствие и подчинялся. Всего однажды промелькнуло в ней что-то живое. Когда сказала о своем муже, а потом курила на кухне, глядя в окно. И на секунду стало ее жаль.
Если б не она – понял бы я, чего хочу на самом деле?
Чтобы меня любили. И любить самому.
То есть в теории-то я и раньше это понимал. Но думал, что не горит. Хорошо бы, но если нет – ладно, когда-нибудь. А пока и так сойдет. На один раз, на неделю, на месяц. И вдруг стало ясно: хочу этого не потом, а сейчас. Чтобы было как у родителей. На всю жизнь. Что там отец сказал?