«Чего стоят твои чувства, не поймешь, пока не пройдешь испытание другой бабой».
Уж если он смог пройти испытание Валерией… После двадцати семи лет брака! Есть чему позавидовать.
Впрочем, я мог сказать ей спасибо еще и за то, что она так не вовремя… или вовремя? За то, что появилась и увидела нас с Наташей. Был ли это для нее удар по самолюбию? Или просто насмешливое: «Так вот о ком ты думал, когда был со мной?» Так или иначе, Наташа догадалась. И получился этот разговор. Тяжелый, неприятный – но нужный. Как прививка. Потому что неизвестно, что еще может всплыть. Хотел бы я, чтобы не было этого самого «до тебя». Но теперь с этим уже ничего не поделаешь.
Остаток вечера я потратил на то, чтобы свести все свое досье воедино. Скомпоновал все, что мне рассказали и прислали, распечатал, сложил в файл. Информации набралось на несколько листов. И, вроде бы, ничего такого эдакого, большая часть вообще из свободного доступа в сети, но… У персональных данных есть такая любопытная особенность. Сам по себе номер банковской карты, домашний адрес или ИНН, попавшие в чужие руки, мало чем опасны. Но когда у другого человека оказывается вся подробная информация о тебе и твоих близких, появляется ощущение, что ты полностью в его власти. Даже если он ее никак не использует. Матросы на зебрах – психическая атака.
В принципе, задействовав кое-какие связи, я мог осложнить Наташиному мужу жизнь капитально. Пожалел бы, что вообще ее когда-то встретил. Или даже что родился на свет. Но тут трудно было предугадать, чем такое может обернуться. Поэтому я исходил из того, что подобные мудаки обычно трусливы, как овцы. Если имеют дело не с женщиной, конечно. Моей страшилки, по идее, хватало, чтобы он постарался забыть, были ли они вообще с Наташей женаты. Но если у него все проходило под тегом «слабоумие и отвага», тогда уж я мог пойти и со старших козырей.
Конечно, оптимальным вариантом было бы, если б он на суд не пришел. Их с Наташей благополучно развели бы, а файлик свой я закинул бы ему в почтовый ящик. Но я почти не сомневался, что он все-таки заявится. Хотя бы уже только для того, чтобы потрепать ей нервы.
Утром я поехал в сервис повозиться с Мицем – сделать всякий мелкий плановый ремонт перед зимним сезоном. Загнав его на подъемник, мовилил днище, когда скрипнула дверь.
- Ну и? – ехидно поинтересовался отец.
Вот это выдержка! Я ждал звонка еще вчера, если уж он не отловил меня сразу же в раздевалке.
- Что именно? – я решил немного включить дурака.
- Девочка Наташа. Со времен Лариски ты нам ни одну из миллиона не представил. Или это было вынужденное?
- Нет. Ну да, вынужденное, конечно, но…
- Ты хочешь сказать, что даже если б я тебя с ней не застукал, ты все равно бы нас познакомил? – отец скептически хмыкнул.
- Ну, не сейчас, может, попозже. Мы не так давно знакомы.
- И где ты ее выкопал?
- Па! – я отложил баллончик. – Что значит «где выкопал»? Ну не на кладбище же. Это ее енот был.
Историю с Тошкой я рассказал родителям еще летом, когда заезжал навестить. Разумеется, в лайтовом варианте: нашел на улице енота, неделю держал у себя, пока не объявилась хозяйка.
Отец расхохотался.
- Тох, это судьба. Женись на ней, нарожайте кучу маленьких енотиков, и будет у вас целое енотское царство.
- Да блин, вам бы все маленьких енотиков. Сходите в зоопарк. Или скачайте из интернета.
- Ну а что? – он вытер навернувшиеся от смеха слезы. – Мать давно хочет внуков.
- Зачем ей внуки? Она выглядит лет на сорок, вполне еще молодая женщина. А с внуками сразу станет бабкой, – проворчал я. И добавил, подколов ответно: - И с дедушкой молодые женщины в оперу ходить не будут.
- Бедная Лерка, - вздохнул отец. - Сразу два Енота ее обломали.
- Сразу? – я посмотрел на него с подозрением. – Это когда было-то, театрал ты наш?
- Да года два назад. Приехала без звонка, все заняты, а ей какую-то мелочь надо было подтянуть, уж не помню. Пошел сам, сделал. Разговорились. Не хотите, говорит, куда-нибудь зайти посидеть? А у меня второй билет на «Пиковую даму» пропадал, мама к бабушке уехала. Ну и предложил ей пойти сдуру. Везу ее потом домой, и ясно, к чему дело идет. «Не хотите ли на чашечку кофе зайти?», пятое-десятое. И мысли: ну а что, за всю жизнь ни разу, а тут такая женщина…
- Угу, - хмыкнул я. – Одни раз – не пидорас, да?
- А потом другие мысли: на хрена? Что в ней может быть такого, чтобы из-за этого гробить всю свою жизнь? Все по одному фасону скроены. Не знаю, Антох, кто-то может, а я не представляю, как потом после такого дальше жить с женщиной. Делать вид, что ничего не произошло. Ладно еще если влюбиться по уши, все бывает. Разводятся, женятся на других. А вот так, от нефиг делать? Ну да, красивая, необычная – ну и что? Да и чувствовалось в ней что-то… не знаю, что-то не то. Мутное.
- Так ты поэтому меня предупреждал, чтобы я поосторожнее с ней?
- Да, - кивнул отец. - Но ты тогда, похоже, в полном неадеквате был.
- Возможно. И чем все кончилось?
- Да ничем. От чашечки кофе отказался. Сказал в лоб, что такие вещи не для меня. Что для меня есть только одна женщина. Она удивилась. Сказала, что такое уважает. Хотя и жаль. Ну и все. Сделали вид, что ничего не было. Если сталкиваемся – здороваемся. Ладно, ты мне лучше скажи, нам с муттер уже беспокоиться?
- О чем? – поморщился я. – О маленьких енотиках? Надеюсь, ты ей ничего не ляпнул такого?
- Н-нет…
- Ну ясно, значит, да. Вот тянуло тебя за язык? Я не знаю ни хрена вообще. Что будет. Может, да, может, нет.
- Поскольку «может, да» для тебя не типично, это и настораживает. Ты говорил, она, вроде, ветеринар? Ну, что-то запало такое, что хозяйка енота – ветеринар. Маме это понравится. Ветеринар нам пригодится. Для котов.
- Па!
- Все, молчу, молчу, - он пошел к выходу, но на пороге остановился. – А она ничего так, миленькая. И подержаться есть за что.
- Па!!!
С коротким смешком он исчез. А я снова взялся за днище Мица, тихо рыча от досады.
Нормальное кино. Теперь мать с меня не слезет. Ну как же, отец видел мою девушку, а она нет. Оно вам надо вообще? Ну… надо, наверно. Если подумать, то и мне надо – чтобы она им понравилась. Если все это будет всерьез, конечно.
Да ладно притворяться. Для меня уже все всерьез. По крайней мере, я хочу, чтобы так было.
Закончив, я перехватил в буфете какой-то пирожок и поехал к Наташе в клинику. Наверно, надо было подождать в машине, но любопытно стало посмотреть, где она работает. И только войдя внутрь, я сообразил, что и на меня тоже посмотрят. И оценят. И не факт, что Наташа этого хотела бы.
Я развернулся, чтобы уйти, но было поздно: по коридору навстречу шла Ольга.
- Привет, - удивилась она. – Какими судьбами? За Наташкой приехал?
Девушка за стойкой администратора привстала, глядя в нашу сторону. И женщина в голубой хирургической пижаме, стоявшая рядом с ней, тоже обернулась.
Ну что делать, всерьез так всерьез, нефиг тогда партизанить.
- Да, - кивнул я. – Поеду с ней вместе.
- Молодец, правильно, - одобрила Ольга. – Сейчас я ей скажу, что ты здесь.
Но сказать она ничего не успела: Наташа сама вылетела из кабинета. Синяя пижама, шапочка с птичками. Звериный доктор. Подскочила, поцеловала – капельку демонстративно, ну да ладно, пусть.
- Привет! Подожди минутку, я переоденусь только.
- Давай, я в машине буду.
Она убежала, а я, уходя, заметил краем глаза, как зашептались администратор и врачиха в голубом. Ну вот, теперь всей клинике до вечера будет чем языки занять.
Ньюсмейкер, такую-то мать!
24. Наталья
Уснула я, наверно, часа в четыре, а в шесть уже проснулась. С Тошкой на животе. Обычно я на ночь закрывала дверь, чтобы он не лазал по дивану. После него все постельное белье было в шерсти, то еще удовольствие. Но, провертевшись полночи без сна, выпустила его из клетки и бросила в ноги покрывало. Он тут же прискакал, свернулся калачиком, и я все-таки задремала, упершись пятками в теплый бок.