Я уже не скрывал от себя, что влюблен в Наташу по уши. До смешного, до сумасшедшего. И в одном шаге от того, чтобы полюбить по-настоящему. В чем разница, где грань между влюбленностью и любовью? Да кто бы знал. Вот так вчера еще была весна, а сегодня уже лето. Не по календарю. Иногда просто знаешь. Я словно притормаживал, не позволяя себе сделать этот шаг. Не потому, что боялся любви без взаимности… нет, не только поэтому.
Это было похоже на секс. Иногда я так хотел ее, что хватило бы, наверно, нескольких секунд. И приходилось, стиснув зубы, сдерживать себя, чтобы дать ей возможность догнать. И в этом было свое особое удовольствие - чтобы вместе.
Ну и о чем мы, собственно, Антон Сергеевич, думаем? Вместо того чтобы добросовестно писать контрольную по бухучету?
Как о чем? Знамо дело, о сексе. А когда мы о нем не думаем? Причем не о каком-то абстрактном абы с кем, а с одной конкретной женщиной.
Впрочем, было еще очень много всего, что непосредственно к сексу отношения не имело, но дополняло, что ли? Например, я любил закутать Наташу в полотенце после ванны или душа, а потом расчесывать щеткой мокрые волосы. Распутывать осторожно, по прядям. А она жмурилась довольно и разве что не мурлыкала.
Черт, хватит уже, а? Вчера ночь без нее, сегодня тоже будет без нее. Когда Наташи не было рядом, я сначала никак не мог уснуть, а потом просыпался каждые полчаса. Как будто если не всю жизнь, то как минимум половину засыпал с ней в обнимку.
Днем, пока она была на работе, я собирался разобраться со своими учебными долгами – контрольной и рефератом по налогам, но понял, что не успею. Позвонил предупредить, что приеду только вечером. И что-то мне не понравилось в ее голосе. Может, и правда устала, хочет отдохнуть, выспаться. Или что-то еще случилось? Главное – чтобы не объявился снова бывший, пока меня нет рядом.
Вот так и вышло, что я сидел за компом, а мысли бродили где угодно.
Половина девятого. Что она, интересно сейчас делает? Спать еще рано. Наверно, намазала лицо какой-нибудь дрянью, положила ноги на Тошку и читает. Или смотрит телевизор.
Заверещал телефон, и я чуть не вылил кофе на клавиатуру. Схватил – но нет, не она. Леха.
- Тох, поздравь! – кажется, в хламину пьяный. – У меня дочка.
- Поздравляю! Все в порядке?
- Да, все супер. Ровно полметра и три двести. Слух, ты как, где? Один?
- Дома, один, - кажется, намечался повод отложить контрольную до завтра. – Приезжай.
- Ща, - пообещал он и отключился, а я пошел проверять холодильник на предмет потенциальной закуски.
Леха приехал через полчаса, не сказать чтобы совсем в дупель, но близко к тому. Успел уже где-то.
- Держи, - он протянул мне большой вискарь. – Сейчас мы это… по двадцать капель.
- Ты давай поаккуратнее, - предупредил я, доставая за неимением подходящей посуды, стаканы. – Тебе ж завтра к Маринке ехать, наверно?
- Ничего, - Леха потянулся за стаканом. – Завтра я буду уже… как угурец. Во, смотри.
Он открыл в телефоне фотографии и показал мне.
Красная сморщенная козявка в розовой шапочке. Выглядело жутковато. Попытался представить такое у себя на руках. Стало страшно – но как-то… волнующе страшно.
- Что, представляешь себя на моем месте? – похоже, Леха угадал по моей физиономии. – Вообще, конечно, жуть с ружьем.
- Ты там был? С ней?
- Да, но не до самого конца. Мы заранее договорились, что уйду, когда уже вот-вот.
- Почему? – удивился я.
- Ну, она заявила, что я потом с ней спать не захочу, уж больно все это не эстетично.
- Глупости какие.
- Ну не скажи, Тох, - Леха так бодро налег на виски, что язык уже заплетался. – Все это не слишком красиво, конечно.
- Хрень какая, красиво, некрасиво. Ваш же ребенок, причем здесь красиво или нет. Твоя жена мучается, его рожает, а ты как будто ни при чем?
- Ну знаешь, я в процессе тоже много чего интересного услышал. О том, что мужиков нужно кастрировать при рождении, причем радикально, под ноль. И что лучше б она купила вибратор.
- Забей, - посоветовал я, наливая себе.
- Забил, - кивнул Леха. – Уже. Забил снаряд я в пушку туго. И в результате получилась Настя. Хотя Маринка утверждает, что она Катя. Но ты посмотри, - он снова сунул мне под нос телефон, - какая она Катя? Она же типичная Настя. Ну а ты?
- Что я? – меня тоже повело, причем не в лучшем направлении. Хотелось жалеть себя и плеваться ядом. Обычно я этого не делал, но Леха был уже такой хороший, что вряд ли назавтра вспомнил бы хоть одно слово. – Я по-прежнему во френдзоне, только с сексом.
- Это та мелкая, с которой ты на днюхе был? Верети…ветеринар?
- Да.
- Не понял ваще, Тох, - Леха умудрился окунуть в стакан развязанный галстук. - У вас что, такой чисто дружеский секс?
- Ну, не совсем дружеский, но…
- Но замуж она за тебя не хочет. Охренеть, где берут таких баб, которые не хотят замуж? Дайте две.
- Я не спрашивал, но сомневаюсь, что хочет. Она с одним еще до конца не развелась, вряд ли снова тянет впрягаться. А может, вообще больше не хочет. Или конкретно за меня не хочет. Откуда я знаю.
- А спросить религия не позволяет? Стой, зато я знаю, - Леха расхохотался до икоты и выплеснул виски на брюки от Бриони, или Армани, или хрен знает какого еще хрена с горы. – Ты не предлагаешь, потому что боишься, что откажет, и тогда все к херам испортится. А так можно ее трахать и делать вид, что все норм.
Мне захотелось дать ему в морду, но… в этом была своя определенная доля сермяжной правды. Поэтому мы выпили еще, после чего Леха выпал в плотный нерастворимый осадок. Хорошо хоть не под стол. С трудом удалось дотащить его до кровати. А поскольку другого спального места не имелось, сам я пристроился с краю, не раздеваясь.
А вот теперь по законам жанра должно было принести Наталью Владимировну. Например, с инспекционной проверкой, а не занимается ли Антошечка – чтоб тебя разорвало, Вика! – чем-нибудь эдаким на вольном выпасе. Хотя если б она такое сделала, это означало бы, что я ни черта не понимаю в людях. И что сильно в ней ошибся. Да нет, если бы она вдруг приехала ни с того ни с сего посреди ночи, то, скорее, чтобы сделать сюрприз. Но все равно, объясняй тогда, что это вовсе не то, о чем она подумала, что мы вовсе не бисексуальные пчелки.
Наташа не приехала. Утром Леха, с трудом продрав глаза, вызвал такси и отправился по маршруту дом – работа – роддом. А я на автобусе в сервис.
- Чего так? – удивился отец.
- Леха дочку родил. Обмывали пятки.
- А, это дело…
В воздухе повис незаданный вопрос: «А ты, раздолбай, когда нас осчастливишь?» Хотел бы я сам знать.
- Кстати, па… У вас с мамой на воскресенье есть планы?
- Не знаю, надо ее спросить, вроде, пока не было. А что? – и тут же догадался, наверно, по моей роже. Все обо всем догадываются по моей роже. – Да неужели? Приведешь девочку? Ту или другую?
- Ту. Если, конечно, не передумает за неделю. В субботу с ее мамой познакомился – вот где ужас.
- Мне было проще, бабушка твоя у нас географию вела. Хотя я ей здорово не нравился. Слушай, Тох, - отец наморщил лоб. - Что – все так серьезно? Раз уж пошел процесс знакомства с родителями? Или залетела?
- Надеюсь, что нет, - я хлопнул капотом Фольца, в котором ковырялся. – В принципе, я не против, но не хочется, чтобы это получилось случайно. Серьезно? Не знаю, пап, ничего не знаю. Надеюсь, что да. Но не знаю.
В этот момент в кармане зажужжал телефон. Наташа.
- Извини, па, - пробормотал я, стягивая перчатку.
- Ладно, давай. Обговорим еще, - он подмигнул и вышел из бокса.
- Привет, как ты? – спросили мы одновременно.
- Нормально, - засмеялась Наташа. – Сейчас попугай был здоровенный. Типун на языке вырезала. Обматерил с ног до головы. Работаешь?
- Да, потихоньку. Чем занималась вчера? Выспалась хоть?