- Угу. Ничем. На диване валялась с Тошкой. А ты?
- Сначала по учебе всякую фигню. Потом Леха завалился, дочку обмыли немного.
- Здорово, поздравь от меня, - она помолчала пару секунд. – Антош, приедешь? Я соскучилась.
Как будто в теплую воду окунули, даже горло перехватило. По правде, я говорил ей всякого такого намного больше, чем слышал от нее. Хотелось слышать, еще как, но ведь не будешь же за язык тянуть.
- Конечно, мыша. Часиков в шесть.
- Хорошо. Извини, меня зовут. Целую.
Мне уже начинать пугаться? Или наоборот?
Последнее занятие со Славиком я использовал хитро: заставил его ехать в центр, к офису школы. Закончил – как будто гирю с плеч сбросил. Чему-то я, конечно, его научил, но это был в принципе безнадежный случай. Классическая ТП мужского пола.
На прощанье он поинтересовался, не знаю ли я, где купить заглушку под ремень. Чтобы не пищало, когда не пристегнут. Я посоветовал для комплекта прикупить белую футболочку с черной диагональной полосой через грудь. Чтобы гаишники не цеплялись. И для портрета в ней можно сфотографироваться.
- Какого портрета? – не понял Славик.
- Для похорон. Как раз черная ленточка. Ладно, счастливо.
В офисе я отдал Лене его карточку, и она протянула мне две новые.
- Извини, Антон, мужиков не подвезли, - улыбнулась ехидно. – Игорь сказал, что ты ориентацию поменял, но уж чем богаты.
Скрипнув зубами, я просмотрел карточки.
Так, сорок лет, стаж четыре года, Туарег, механика. Эта, может, еще и ничего. А вот вторая… Двадцать три, нулевка сразу после автошколы, Мазда, автомат.
Мда… Ну ладно, посмотрим.
30. Наталья
- Наташ, не бойся, - Антон сжал мою руку так, словно я собиралась сбежать. – Я сам боюсь.
Он поставил машину у серого пятиэтажного дома рядом с нарядной бело-розовой церковью, и теперь мы шли по переулку к подворотне.
- Интересно, одна моя прабабушка с маминой стороны тоже на Лиговском жила. Еще до войны. Только ближе к Невскому, - я посмотрела не него. - А ты-то чего боишься? Кто мне доказывал, что все будет хорошо?
Всю неделю я тихо умирала от страха, а Антон убеждал, что ну вот совершенно нечего бояться. Что меня ждут с нетерпением.
Утешил, честное слово!
Впрочем, свой плюс в этом был. Потому что я не думала ни о Виктории с ее посланием, ни о том, что на следующей неделе развод наконец должен вступить в силу – если, конечно, кое-кто не отложил свои пакости до последнего дня. Все в рамках животной физиологии: более сильный раздражитель вытесняет слабые.
Почти все вечера на неделе Антон провел у меня. Правда, довольно оригинально. В университете у них была модульная система: не два семестра с сессиями, а пять модулей с промежуточными экзаменами после каждого. Как раз заканчивался первый, поэтому он усиленно занимался, подтягивая запущенное по моей милости.
После ужина мы заваливались на диван валетом, а Тошка устраивался посередине, переползая ближе к тому, кто что-то жевал, и изображая дитя голодающей Африки. Я читала или вязала Антону очередной шарф, которых у него, кажется, и так был миллион, а он либо тупил в учебники, либо набирал что-то в ноутбуке, поставленном на живот.
Я поглядывала на него как на существо из другой галактики. Снова пойти учиться, уже получив диплом?! Меня бы, наверно, только под страхом смертной казни заставили. В академии я училась с удовольствием, но начинать с нуля? Точно нет. А вот Антон был настырный и въедливый. С одной стороны, мне это в нем нравилось, с другой - иногда раздражало. Особенно когда он начинал умничать и ядовитничать. Впрочем, до конфликта по этому поводу у нас еще ни разу не дошло. Может, потому, что он улавливал мое раздражение на подлете и переводил все в шутку.
По правде, когда в понедельник Антон приехал и сказал, что родители в воскресенье нас ждут, у меня началась тихая паника. И я сто раз пожалела, что согласилась. В конце-то концов, я и со своей мамой его не хотела знакомить, сам настоял. Ладно бы он меня к ним привел как свою невесту, а так что?
Если я им не понравлюсь, они наверняка будут его грызть потихоньку – и как это скажется на нас? Моей маме Антон, похоже, не слишком приглянулся, и меня это мало волновало. Но у него с родителями, как мне казалось по рассказам, были совсем другие отношения. А если наоборот понравлюсь, но у нас с ним не сложится? Тогда еще и они будут переживать.
Но деваться было некуда. Раз согласилась… Как мы с Ольгой говорили, умерла так умерла. И она, кстати, тоже убеждала, что надо собраться веничком на совочек и пойти. Поговорить нам с ней за эту неделю толком ни разу не удалось, только по телефону. Катерина теперь зорко следила, чтобы смены у нас не совпадали. И о Виктории я Ольге так и не рассказала.
- Почему боюсь? – Антон пожал плечами. – Не знаю. Просто я еще никого с ними не знакомил.
- А самую первую свою девушку?
- Ларису? Они ее и так знали. Мама с первого класса в родительском комитете была, ну и папа заодно.
- Подожди, вы в одном классе учились? – удивилась я. – Ты не говорил.
- Разве? Да, в одном. Правда, до девятого друг на друга внимания не обращали. Кстати, мои родители тоже одноклассники. Представляешь, сорок лет знакомы. И двадцать семь женаты. Я думал, у меня все будет, как у них. Но не вышло. Ну и ладно. Может, в чем-то еще и получится.
- Здорово. А я в школе все время в кого-то была без взаимности влюблена. Хроническая такая несчастная любовь.
- Ты, наверно, специально, выбирала, чтобы изысканно страдать, - усмехнулся Антон, набирая цифры на домофоне.
- Заходи, - отозвался динамик мужским голосом.
Мы поднялись на второй этаж и остановились перед дверью, обшитой светлыми планками.
- Ну? Готова? – Антон поднял руку, чтобы позвонить, но на полпути остановился. – Стоп. Подожди.
Он наклонился и поцеловал меня, и в этот момент дверь открылась.
- Черт, ну это уже даже не смешно, - пробормотал Антон.
- Ну как сказать, - возразил Сергей Андреевич, закрыв глаза рукой. – Извини, Наташа. Здравствуй.
Последнее слово далось ему с трудом, он отвернулся и расхохотался. Мы с Антоном – невольно вслед за ним.
- Что, клоуны приехали? – поинтересовалось откуда-то роскошное контральто, вслед за которым появилась его обладательница.
Маме Антона действительно вряд ли можно было дать больше сорока. Высокая, стройная блондинка с роскошной фигурой. Правда, Антону от нее мало что перепало, он был копией отца – с поправкой на возраст, конечно. Глядя на них вместе, можно было представить, как Антон будет выглядеть лет через двадцать. Если не отрастит пузо.
- Мам, это Наташа, - с глупой улыбкой представил меня Антон.
- Людмила Васильевна, - кивнула она. – Сереж, достань Наташе тапки.
- Антон, пошли поможешь, - сказал Сергей Андреевич, вытащив тапки из тумбочки.
- Мальчики у нас по кухне, - пояснила Людмила Васильевна и кивнула в сторону гостиной, где был накрыт стол. – А мы будем красиво разлагаться.
На журнальном столике стояла бутылка вина, два бокала и ваза с фруктами.
- Будешь?
- Немного.
Она плеснула в оба бокала, один протянула мне. Я села на диван, едва не раздавив серого британца, который по цвету абсолютно сливался с пледом.
- Это Гришка, - услышав свое имя, кот меланхолично приоткрыл желтый глаз и снова впал в анабиоз. – Тишка трус, где-то прячется, потом придет. Ну, за знакомство?
Мы выпили, и я отщипнула виноградину. В этот момент в комнату медленно вошел огромный рыжий мейнкун с бандитской мордой. Остановился, посмотрел на меня, подкрался ближе, настороженно обнюхал мои ноги.
- Енотом пахнет, - я протянула руку и погладила Тихона по голове.
- Наслышаны про твоего енота, - улыбнулась Людмила Васильевна. – Антон говорил, ты его из зоопарка выкупила?
Разговор побежал, как ручеек. С Тошки перешли на котов, с котов на мою учебу в академии и на учебу Антона.