Чуть погодя, спинным мозгом ощущая, как торопит мой оргазм начавшая спешить Алиса, вытворявшая ртом немыслимые выкрутасы с моим членом, а стоявшая на коленях рядом с ней Кира исполняет партию второй скрипки, беря мой натруженный орган в рот, когда первой требовалась передышка, и сосала спокойно, без спешки, даже чуть вяловато, на мой субъективный взгляд, подоспело и мое кончание. Почувствовав, что меня забирает, Алиса выпустила член изо рта, держа рукой, «угостила чупа-чупсом» Киру и подрачивая ствол, добилась моего извержения. Это было мощно и незабываемо! Жаль только, что вопреки канонам порно-жанра и согласно своим принципам, не захотелось и ей получить на пробу хоть чуток спермы.
Алиса прошмыгнула в ванную, я помог Кире подняться, усадил не на постель, а на стул, сел сам рядом. Погладил по волосам, плечам, груди. Она прижалась ко мне боком, отдышалась, спросила, почему уходит Алиса, может ей что-то не понравилось.
- Нет, - ответил я. – Все понравилось, все замечательно, ей просто надо домой. Дочка одна, и муж должен позвонить, предупредила меня до того, что допоздна остаться не может. А ты, Кира, никуда ж не спешишь? Останешься со мной? Еще и девяти нет. А утром отвезу, в Кировское или куда скажешь.
- А тебе самому домой не надо? – с удивлением спросила Кира и, выслушав мои пояснения, по каким причинам лето 2010 года я пробыл «соломенным вдовцом», ответила: - Ну раз так, хорошо, останусь!
июль 2019 г.
Глава 1б) Рассказ о рассказе
Я долго лелеял мысль написать отдельный рассказ о Кире из Кировского. Ведь после трио с Алисой последняя поспешила домой, зная, что находящийся в командировке муж должен ей позвонить, не исключено, что и на домашний телефон. А Кира, выяснив с удивлением, что мне как раз домой не надо (лето и часть осени 2010 года прошли под знаком затянувшегося ремонта нашей квартиры, в силу чего жена с детьми все это время фактически провела у своих родителей), согласилась переночевать со мной, а наутро я обещал отвезти ее, куда скажет. Ночью в селе ее точно никто не ждал: после многих лет проживания в Санкт-Петербурге и редких визитов в родные края, она вернулась тем летом в последний раз, чтобы оформить наследство и продать родительский дом.
Я хотел поведать читателям, как я быстро сбегал в магазин, а потом мы с Кирой поужинали и почаёвничали, за чинной и степенной беседой под фоновое бормотание телевизора. Как, слово за слово, она рассказала о мечтах юной провинциалки, поехавшей покорять северную столицу. Как польстило ей обожание в глазах и обожествление в словах немолодого мужчины, и она согласилась стать его женой. Но помимо разницы в возрасте было еще и несоответствие уровней между ней и типичным слесарем-работягой, ведущим далеко не самый трезвый образ жизни, выражающимся не всегда цензурно и не испытывающим тяги к прекрасному, не считая прекрасного тела молодой супруги. Если прибавить сюда дрязги между свекровью и невесткой, а также тещей и зятем, останется только удивиться, что брак просуществовал больше десяти лет. Потому что любовь, по признанию Киры, сгинула намного раньше, и жила она с мужем, как водится, только ради детей.
Я мог бы подключить фантазию, и, расцветив подробностями скупые слова Киры о том или ином партнере, о том, как падки мужчины на секс и какие усилия надо прилагать женщине, чтобы придать им хотя бы видимость отношений, серьезность же их витает где-то далеко, в призрачной дымке и не факт, что будет достигнута, обрисовать нелегкий путь разведенки на пути к личному счастью. И как она расплакалась от нахлынувших воспоминаний, а я ее утешал и чувствовал себя виноватым во всех мужских прегрешениях, начиная от Адама и Каина.
Еще с большим восторгом встретили бы читатели откровения Киры, как она пришла к лесби-сексу, с каким уважением и признательностью отзывалась обо всех своих женщинах (в отличие от мужчин, обиды на которых остались свежи в памяти, и колкие слова в свой адрес получил каждый упомянутый, несмотря, что по ее собственным словам, последний раз стандартный гетеро-секс был у нее почти десять лет назад). С каким трепетом воспринимало ее тело касания женских губ, языков и пальцев, и даже искусственного фаллоса, лишь бы его держала женская рука или он был бы прикреплен к женской пояснице. Тут, правда, надо сказать, что такая разновидность лесби-секса, когда одна трахает другую страпоном, ей нравилась не очень, особенно в активной роли. Если я верно помню, подобный фрагмент был у нее лишь единожды, в порядке ответной любезности, впоследствии Кира от таких предложений вежливо отказывалась. Намного больше нравилось ей ублажать партнершу тем, чем ее наградила природа изначально, и так, как подсказывали собственное тело и накапливающийся опыт: целовать и ласкать, сосать и лизать, трогать и теребить, радоваться и гордиться, что ей удалось вознести на пик блаженства очередную дочь Евы, приобщить ту к сонму последовательниц Сапфо. Особенно ей нравилось, если новая партнерша оказывалась замужней женщиной, и, из вежливости или взаправду, признавалась: «А мой-то так не умеет. Ты была права, с тобой намного лучше, чем с мужиками». И как у нее заблестели глаза, и как она по-особому заерзала в кресле, и как, хохоча, еле сумела отбиться от моего наскока с уверением, что я самый настоящий, природный Лесбиян, и нам надо немедленно слиться в страстном соитии, что я ныне, присно и во веки веков подтверждаю постулат: «с тобой намного лучше, чем с мужиками, с ними я даже пробовать не собираюсь», годный для всех особ мужского пола любой расы, веры и подданства.