Entertain us
Louna - Во мне (feat. Симфонический оркестр Globalis) feat.Хелависа
Джером весело болтал с Барбарой, сидя на краю стола и качая ногой. Определено, эта неделя удалась. Эта новенькая смогла разогнать скуку в серых стенах Аркхема.
Он снова захихикал, глядя как мужики жадно пялятся на девушку. Интересно, что из этого получится? Будет весело - это точно. Неужели эти идиоты еще не поняли какая стерва затесалась в их ряды?! Впрочем, он всегда знал, что люди - идиоты по своей сути.
Раздался скрежет решеток и звук шагов. Та-ак, что там у нас? Нет, это же надо! Еще одна девушка! В общей комнате наступила тишина. Каждый следил за, идущей под конвоем, ссутулившейся девушкой.
Он широко улыбнулся, предвкушая как, окружающее его, быдло будет грызться за право поиметь девчонку. Из груди вырвался смешок. Потрясающе!
В этот момент девчонка оторвала взгляд от пола и бросила косой взгляд на них. Такой... Пустой. На мгновение их взгляды встретились. Джером нахмурился, провожая взглядом спину новенькой. Как можно быть настолько серой?! Это же ску-учно!
- Как она тебе? - лениво спросила Барбара, когда девчонка скрылась из виду.
В комнате поднялся шум замолкших было голосов, тут и там стали слушаться смешки, а на рожах мужиков появлялись ухмылки.
- Скуч-чно! - потянул он, демонстративно зевая.
- Серая мышь, - презрительно фыркнула девушка.
- Думаю, ей необходимо немного взбодриться! - оживился Джером, губы вновь искривила широкая улыбка. А потом наклонился к девушке и проникновенно спросил так, как умел только он: - Хочешь повеселиться?
- Что нужно делать? - в глазах Барбары появился тот же веселый огонек, что и у Джерома.
- Итак, вас зовут Анастасия Ивановна Шмидт, - доктор неприятно, но уже привычно исковеркал имя и отчество.
Надоели. Что такого в том, что она, черт бы их всех побрал, русская?! Нафига портить своим ломаным языком чужое имя? А уж как доктор обрадовался, когда прочитал фамилию! Да чтоб тебе в аду гореть, быдло не отесанное! Очень смешно! Особенно мне, когда вспоминаю историю любви деда с бабушкой... Видите ли немецкому солдату приглянулась русская медсестричка, и он решил оставить ее себе. Как собачонку. До сих пор детская травма.
И вообще, где эта хваленая медицинская этика? Или с психами можно и не любезничать? Так я нормальная. А вот копы в Готэме - это да, психи. Все до последнего. А, фиг с ними. Все равно.
- Асти, - упрямо пробормотала, пялясь на столешницу.
- Что? - не понял доктор, отрываясь от перечитывания моего имени.
- Меня зовут Асти.
- Хорошо, Асти. - Судя по голосу этот докторишка улыбнулся. Блин, а как его зовут? Не помню. - Сколько тебе лет?
- Восемнадцать, - поджала губы.
Придурок, это все написано в карточке, нафига ты меня-то спрашиваешь?!
- Отлично, - доктор доволен. И вот почему мне от этого становится еще хреновей? - Асти, тебя отправили в Аркхем за то, что ты убила Томаса Грина.
- Я никого не убивала, - чуть громче чем до этого сказала я, обнимая себя руками.
- Ему было нанесено семь ножевых ранений и вырван язык.
На глаза навернулись слезы. Руки сжались еще сильнее. Дурацкая попытка спрятаться, знаю.
- Это не правда!
- Вы были с ним знакомы? - словно не слыша меня, продолжал доктор.
- Не правда, - всхлипнула. По щекам покатились слезы. - Я не убивала!
- Асти, - мягко произнес мужчина, - вас нашли рядом с трупом убитого. Вы были вся в его крови.
- Это не я!
- В нескольких метрах от места убийства был обнаружен нож. На нем были ваши отпечатки.
- Нет! - я вцепилась себе в волосы и зажмурилась, скрючившись в три погибели. - Это не правда. Не правда. Не правда!
И зачем я все это говорю? Не знаю. Но каждый раз, когда меня спрашивают о том дне, всегда одна реакция. Я не сумасшедшая, черт побери! Я не могла убить человека.
В итоге, еще через пять минут меня скрутил один из санитаров, в то время как второй удивленно трогал свою разбитую губу. Не люблю, когда ко мне прикасаются.
Мне что-то вкалывают, и я чувствую себя анебой. Хорошо. Это намного лучше, чем глупая истерика. Меня куда-то несут. Плевать. Так хорошо мне не было со дня убийства.
Воспоминание о собственных руках по локоть в крови заставило немного прийти в себя, и я, в знак глупого протеста, пытаюсь заехать кому-нибудь по роже. Точнее не кому-нибудь, а мужику несущему меня на руках.
- Да угомонишься ты или нет? - рычит мужик и от души отвешивает мне затрещину.
Голову мотает, как мячик. Впрочем, наполнение оной в данный момент примерно такое же. Я улыбаюсь, чувствуя, как последние вязкие мысли наконец покидают голову. А то что место удара саднит, так это издержки производства, так сказать.