- Что? - ноги тут же опустились на пол, Джером поднялся.
- Посмотрите на ее тело, - доктор немного смягчился, заметив тень тревоги на лице безалаберного мальчишки. Он подошел к Асти и откинул тонкое одеяло.
Джером слегка поморщился, разглядывая десятки синяков. От кулаков. От пальцев. От зубов. Лиловые отметины засосов. Следы ногтей.
- Видите вот эту гематому? - врач указал на бок девушки, где расплывался грязным, мерзким пятном огромный синяк.
Джером нахмурился. Зло. Зубы заскрежетали. Это был чужой след. Жаль, что девчонка сама прикончила этого идиота, иначе бы Джером знатно развлекся доказывая КАК тот был неправ. Асти его собственность!
- Еще один, всего один, удар - и начнется внутреннее кровотечение. Я и так поражаюсь тому, что ей не сломали ребра. Мощность удара была невероятно велика!
- Мы учтем, - холодно произнес Галаван с дивана в противоположной стороне комнаты.
Джером тупо смотрел на Асти. В груди ворочалось какое-то странное чувство, смешанное с сожалением. А еще по телу разливалось удовлетворение от своих следов на ее теле. Так было правильно. До чего же это было правильно! Даже смешно. И он смеется. Падает на кресло рядом с кроватью. Сгибается от приступа хохота. Замечает в своем голосе не наигранные истеричные нотки. Это осознание вызывает новую волну смеха.
И ему всё равно на мужчин, оставшихся в комнате. Они оба с недоумением и легкой опаской следят за парнем. И Джерому плевать на тихий совет доктора дать ему успокоительных.
- Кажется, мальчик всерьез влюблен в эту девушку, если он так из-за нее переволновался, - заканчивает врач.
Это предположение настолько идиотское, что Джером легко вскакивает на ноги и идет к ним, посмеиваясь.
Взгляд глаза в глаза. И докторишка отчетливо ощущает, как по спине пробежался холодок. Он нервно сглотнул. А к нему всё также задорно улыбаясь направлялся рыжий парень.
- Неужели я похож на влюбленного? - глаза рыжего горят неподдельным веселым интересом.
Врач уже совсем неуверенно кивает.
- Надо же! - воскликнул он, и подошел к мужчине вплотную. - А что такое влюбленность? Вы были влюблены?
- Был, - сглатывает врач. Неуверенно косится на молчавшего Галавана. Не дождавшись реакции, опять смотрит в черные глаза рыжего сумасшедшего.
Доктор отчетливо понимает, что без ответа, он не уйдет.
- Это чувство симпатии и потребности в человеке, - неуверенно произносит.
- Смешно, - хохочет парень, похлопывает врача по плечу. - Но глупо. - Смех резко прекращается. Рыжий приобнимет за плечи врача и идет к двери. Открывает и выталкивает за двери. - Так что покиньте комнату!
- Н-но...
- Я сказал выйдите!!! - крик разносится по коридору, и врач шарахается. Ударяется о стену, вызывая новый взрыв хохота Джерома.
Галаван молча выходит и уводит доктора.
Джером вновь падает в кресло и сжимает руками виски. Что-то было не так. Даже привычная издевка и запугивание окружающих не принесли облегчения. Противное чувство засело в груди и не желало уходить.
Ну не влюбленность же в самом деле! Неужели совесть?! Нет, тогда уж лучше влюбленность.
Он вновь посмотрел на девушку. Она беспокойно морщила лоб во сне. Ему было жаль. А вдруг Асти больше не захочет с ним общаться?! Это будут слишком грустно. И тогда останется одно. Но хватит ли у него силы духа это сделать, учитывая насколько он к ней привязался?..
***
Джером был зол, но привычно подавлял это чувство. Он довольно часто видел, как лишние эмоции мешают веселью. А сейчас перед ним стояла глобальная задача! Необходимо знатно развлечься, напугав половину города до потери пульса. Вторая, он знает, будет только рада. А если кому-то станет весело - то Джером просто обязан сделать все возможное.
Но он был зол...
У Асти начался жар. Она так и не пришла в себя. Только изредка выплывала из забытья, бормоча что-то несвязное. Кажется, она говорила слово "брат" и разные ругательства. Их он точно разобрал, а вот остальное... Он не знал этого языка. А жаль.
Но все это не уменьшало желание отшлепать глупую девчонку, а затем придушить. Нет, с каждым часом состояния на грани, эти желания только росли!
Нестерпимо хотелось кого-нибудь убить. В больших количествах. Так, чтобы Готэм сотрясся от ужаса из-за его безжалостности. Чтобы они захлебывались слезами ужаса и отчаянья. Ему хотелось сотворить нечто грандиозное и беспричинно жестокое. И при этом настолько веселое, чтобы он захлебывался от смеха, видя испуг в глазах окружающих.
Он сделал из рук бинокль и посмотрел по сторонам. Раздраженно выдохнул. Ничего любопытного!