Этот случай быстро стерся из памяти Нелы, в то время ее гораздо больше беспокоили скандалы родителей и странное поведение матери. В тот момент она еще легко принимала на веру слова отца. Дядю Ричи она почти не помнила – разве что порой замечала на старых общих фото родителей и пару раз встречала в детстве, в компании родителей. Необщительный, но добродушный мужчина с какой-то напряженной задумчивостью в глазах, которая позднее, на фото в Храме, превратилась в затаенную тоску.
Но сейчас эти события, как и лицо Ричарда, вспыхнули в голове Нелы и пронеслись за секунду, складываясь в логическую цепочку, которую она втайне мечтала найти все эти два года, но теперь это осознание приводило в смятение. Нела не могла отвести взгляд от фото Ричарда, лежащего с простреленным виском – того самого фото, которое она увидела в тот день на планшете отца в новостях. И пульс стучал у нее в висках все сильнее, пока гул в ушах нарастал, грозясь порвать барабанные перепонки. Нела продолжала сидеть, уставившись на фото, даже когда за окном уже совсем стемнело, и пора было включить свет.
Отец так и не вернулся домой вечером. Впервые за долгое время Нела ждала его прихода, чтобы задать свой вопрос. Вопрос, который теперь не даст ей заснуть, независимо от того, что ответит отец. Потому что в глубине души ответ уже зародился искрой, готовой поглотить все в своем пламени.
***
Нела бежала. Потом падала, летела со скалы, просыпаясь, пытаясь отдышаться, уткнувшись лицом в подушку. Потом крепко зажмуривалась, мечтая, чтобы спасительная темнота поглотила ее. Монотонное гудение холодильника на кухне казалось оглушительным, а рукава свитера, в котором она заснула на каких-то пол часа, мешали так, что она сорвала его с себя, слыша треск ткани. По лицу текли слезы, и когда она проснулась в очередной раз за эту бесконечную ночь, подушка была мокрой. Нела в отчаянии схватила ее и отшвырнула в угол темной комнаты. В горле стоял комок, но даже на рыдания сил уже не осталось, только хрип вырвался из ее горла.
Тогда Нела вскочила с кровати и рванулась в комнату отца.
– Папа! – она стукнула рукой по выключателю, и вспыхнувший в спальне свет резанул ей по глазам.
Но в спальне отца было пусто. Отец до сих пор не вернулся, и Неле хотелось выть от отчаяния в этом пустом доме.
Колени подкосились, и она опустилась на пол у входа в спальню отца, и рыдала, пока за окном не забрезжил грязно-фиолетовый рассвет. От почти бессонной ночи и рыданий сердце колотилось так, что перехватывало дыхание, а тяжесть в голове гудела чугунным колоколом. Нела с трудом поднялась и добрела до кухни, где слабыми руками вытащила из шкафа отцовский коньяк. Она жадно приложилась губами к горлу бутылки, ощущая, как жгучая жидкость стекает по языку и спускается в желудок огненным змеем, гася внутреннюю горечь и одновременно разжигая ее.
Этого должно быть достаточно, чтобы заснуть. Нела вернулась к себе в комнату и рухнула на кровать, ожидая, когда опустошение сменится спасительным сном.
***
Воскресное утро встретило город дождем и мокрым снегом. Темное набухшее от влаги небо все никак не светлело, будто этот день до последнего не хотел наступать.
На часах было уже далеко за полдень, когда Нела проснулась.
Она прошла в ванную, умыла опухшее от слез лицо, почистила зубы, сделала себе крепкий кофе. Взяла из шкафа запасную зажигалку отца. Потом натянула толстовку и наконец взглянула на экран телефона. «Я лечу в Чикаго, вернусь во вторник» – высветилось сообщение от отца. Нела перевернула телефон экраном вниз. Так даже лучше.
А потом Нела спустилась в гараж. Она решительно обошла его, нашла канистру с бензином и засунула в холщовую сумку, чтобы не привлекать внимания. А в карман джинсов – сложенный перочинный нож.
Дойдя до Храма, Нела остановилась лишь на секунду. Перед входом, в тени, она проткнула ножом дно сумки с канистрой, и маслянистые капли сверкнули радугой на влажных от дождя ступенях.
Коридор был почти пуст. В полумраке Нела прошла по первому этажу до комнат, где жили послушники Храма – все те, кого приютили в этих стенах.
Нела открывала одну дверь за другой, пока в одной из комнат на нее не уставились лица Луиса и Офелии.
– Уходите отсюда, – проговорила Нела.
Ее голос звучал глухо.
– Чего? – скривился Луис, – Ты… Да ты вообще не смеешь сюда приходить!
Офелия решительно выступила вперед:
– Да нас спасают здесь от твоего отца!
– Вас не спасают, а хотят принести в жертву.