Спрятавшись в тени высокой стены, он осторожно двигался под трубами в сторону окраин. Реагируя на каждый звук, он, казалось, все видел и слышал на расстоянии километров, все чувства обострились до предела. Мозг работал с поразительной ясностью, в нем не осталось никаких других мыслей, кроме стремления выжить. И Джастин впервые был уверен, что выживет.
Вскоре стена закончилась. Впереди было несколько высоких промышленных зданий, которые охранялись собаками. Джастин прищурился и увидел на другой стороне улицы узкую канаву, он тотчас же приблизился к ней осторожными шагами – канава была глубокой и грязной, однако могла служить прекрасным укрытием. Джастин лег в нее и пополз вперед, постоянно прислушиваясь. Холодная скользкая грязь забивалась в рукава, просачивалась под рубашку, на которой поверх красных пятен крови убитого санитара расползались черные земляные разводы с запахом бензина. Джастин лишь видел впереди конец улицы, за которым уже почти ничего не было, кроме нескольких недостроенных сооружений и зданий, никем не охраняемых и пустых.
Когда канава завершилась тупиком, Джастин медленно высунул голову и удостоверился в том, что поблизости никого нет. Он вылез из канавы и сделал несколько шагов за поворот. Перед ним была совершенно пустая дорога, на которой через сотню метров можно было заметить свалку брошенных машин, еще дальше – недостроенный «скелет» здания за сетчатой оградой. Джастин подумал, что эти окраины могли бы быть безопасными, если бы не их близость от лаборатории. Поэтому расслабляться рано, как только его пропажу заметят, на поиски тут же бросятся все – с вертолетами, с лучшими радарами и собаками. Но до утра они вряд ли хватятся, поэтому до тех пор надо убежать как можно дальше.
И Джастин побежал. Пустая дорога скользила под ногами, мимо него проносились заборы, брошенные металлические конструкции, арматуры зданий и захламленные овраги, над которыми в сизом воздухе стоял ночной белесый туман. Все это имело для Джастина значение лишь в той мере, в которой он следил за отсутствием людей вокруг.
Он бежал очень долго, сам не зная, сколько уже часов не сбавляет скорости. Это казалось странным, ведь Джастин никогда не был физически сильным или выносливым. Но сейчас все было иначе. Он сам не узнавал себя и не хотел узнавать, потому что тот Джастин, которым он был раньше, ни за что бы не спасся, ни за что бы не смог победить, потому как видел себя лишь жертвой. Теперешний Джастин ощущал себя кем угодно, но только не жертвой. Он был готов ко всему, что с ним может случиться, но теперь это была не обреченность, а отчаянная уверенность в том, что он будет бороться до последнего. Он не позволит никому отнять у него священное право на жизнь. А тому, кто осмелится на это, он перегрызет горло, он вырвет зубами свой кусок из глотки у любого. Потому что не заслуживает жалости тот, кто посмел воспользоваться его слабостью.
И поэтому Джастин продолжал бежать. Казалось, его ноги одеревенели, а легкие увеличились в размерах. Все окрестности слились в одну темно-серую полосу, и Джастин видел перед собой лишь дорогу – змеящуюся под ногами, утекающую назад, словно река. Он безумно хотел, чтобы эта река унесла с собой все плохое, что было в его жизни. Достаточно ли глубока и сильна эта река, чтобы унести все? И так ли хорошо он умеет плавать, чтобы самому не утонуть в этой реке?
Спустя какое-то время Джастину начало казаться, что он действительно бежит по воде, и вода заливается в его ботинки. А потом у него закружилась голова и, упав на четвереньки, он осознал, как же нечеловечески устал. Джастин сел на асфальт и обхватил голову руками. Ночь была слишком свежей, и эта свежесть душила. Из темноты то и дело раздавались звуки, и Джастин вздрагивал, сжимая зубы. Казалось, воздух сгущался, обретал знакомые очертания, которые трепетали на ветру и кружились на его ресницах в жутком танце. Джастину казалось, что кто-то смотрит ему в глаза, и он ощущал на себе этот пристальный взгляд, даже зажмурившись. В голове роились мысли, каждая из которых была болезненной – некоторые заставляли содрогаться от ужаса или сдавленного полуживого стыда, а другие приводили его в смятение.
Стуча зубами то ли от холода, то ли от волнения, Джастин с трудом поднялся и добрел до стоявшей вдоль забора череды мусорных баков. Он забрался в небольшое пространство между забором и стеной бака, надеясь, что эту ночь он сможет здесь переждать. Он сидел, навалившись на забор, и буквально физически чувствовал, как все вокруг него меняется. Это вселяло надежду и страх одновременно. Страх не справиться с потенциальными возможностями, страх осознать свои ошибки, страх… испугаться. Но над страхом возвышалась надежда. Пока он жив, он может бороться. И он будет бороться. Сжав зубы и крепко зажмурившись, Джастин постарался запечатлеть эту мысль на подкорке своего мозга, чтобы больше никогда не забывать ее… С этой мыслью он позволил себе расслабиться, и спасительная мягкая темнота поглотила его, увлекая в сон.