Сергей Куликов
Энтузиазм забвения
Тысячи слов оставят меньший след, чем память об одном поступке.
Генрик Ибсен
Праздник
Праздник в этом году обещал стать особенным. Его праздновали уже почти два столетия, но только в этом году решили совместить с другим начинанием. Постановили пригласить на него последнего биологического человека, оставшегося ещё менее чем на три четверти естественным существом.
Переход в искусственные тела начался давно. Современные жители планеты — обладатели кибернетических мозгов под управлением совершенных интеллектуальных систем — имели и совершенную память. Конечно, они помнили или могли бы помнить момент начала Великого Перехода. Но предпочитали блокировать этот участок памяти.
Запретов не было. Не опасались и совестливых переживаний, нашёптывавших, что всё это вы зря, надо было оставаться в лоне природы, это нормально, это естественно. Опасения не возникали не потому, что у кибернетических людей не было совести. Просто зачем ворошить ветошь, когда каждый день наполнен счастьем? Чего вы там ищете, господа сомневающиеся?
Блокировка некоторых участков памяти вошла в моду век или около того назад. Кибернетические тела фактически обеспечивали бессмертие, если конечно вовремя менять детали и периодически делать сохранения цифровых копий сознания. Тогда в случае каких-либо форс-мажорных обстоятельств (падение с высоты, утопление в глубоководном месте без доступа к источнику питания и возможности спасения и других) всегда можно было вернуться к жизни.
Кстати сказать, обязательная фиксация контрольных точек потока существования (слово «жизнь» всё реже употребляли) для сохранения резервных копий стала обязательной по закону. Это произошло после известных случаев массовых убийств киберлюдей, случившихся не так задолго до этой истории. Но сейчас не столь важно.
Нужно обратить внимание на другое. Память, которую вмешали кибернетические мозги, да ещё подкреплённая внешними хранилищами, была почти безгранична. Только вот само слово «почти» намекает, что даже здесь логичными смотрятся некие разумные ограничения. Перегружать информационные сети «лишними» воспоминаниями считалось не то чтобы нужным, нет, скорее «некрасивым» или «нетактичным». Этика свободных носителей машинного разума, а не пошлое право или тем более «санкции», грозившие за его нарушение, руководили современными людьми.
Поэтому решили блокировать часть воспоминаний, некоторые по желанию граждан, некоторые по закону. Так и вышло, что точные даты начала Великого Перехода и его ключевых моментов оказывались известны не всем. Впрочем, оно и к лучшему. Как говорили древние: «Меньше знаешь — крепче спишь». Не важно при этом, что современные люди, точнее их сознание, наполнявшее самые различные тела и формы, уже давно не нуждались во сне.
Сегодня был особый случай. В этот день традиционно снимались блоки памяти и кибернетические люди собирались в публичных местах, чтобы напрямую синхронизировать потоки своих переживаний. Официально праздник именовался День Памяти, его праздновали в период весеннего равноденствия.
Было и неформальное обозначение. Праздник именовали также Днём Гиперсочувствия. Правда, эмуляции чувств, реализуемых киберлюдьми шире, глубже, интенсивнее своих натуральных прототипов, всё более отодвигали понимание смысла понятия «сочувствие». Но традицию сохраняли.
Герой
Фиолетовый Диод считался одним из лучших гонщиков планеты. Его пластичное тело, готовое принимать форму любой машины прошлого, настоящего и (возможного) будущего, всегда стремилось к победе. Искусственный интеллект, надежно оберегаемый кибернетическим мозгом новейшей конфигурации, позволял принимать решения на трассе и вне её в считанные доли миллисекунд. Так что равных ему не было, или почти не было.
Желтый Дракон — этот выскочка, думающий, что застывшая форма ракеты, движимой силой антигравитации, есть единственный вариант воплощения гоночного болида — выступал одним из немногих конкурентов Диода в мире. Причём под «миром» надо понимать все возможные планеты, заселённые кибернетическим человечеством. Но входили сюда и дополнительные измерения стандартного пространства, покоренные в последние века.
На гонках, объявленных в честь Дня Памяти, Фиолетовый Диод должен был прямо на глазах Последнего поставить жирную точку в затянувшемся споре. Важно было прийти на финиш первым, хотя бы потому, что гонщиков (достойных события) было всего двое. Прийти в таких условиях «вторым» означало стать последним.