В Турции уже возникали левые организации прокоммунистического толка. Действовала «Зеленая армия», которая имела связи с коммунистическими центрами в Москве, Баку и выпускала в Турции журнал «Новая жизнь». При полномочном представительстве советского Азербайджана в Анкаре читались лекции о коммунистическом движении и было открыто отделение Коминтерна. Тогда Кемаль, в тактических целях, поспособствовал основанию Коммунистической партии Турции. В нее вошли и некоторые депутаты меджлиса. Эта акция, предпринятая в октябре 1920 г. (то есть уже после состоявшегося в сентябре I Конгресса народов Востока в Баку), должна была показать, что идеи, исходящие от Коминтерна, воспринимаются не только иттихадистами, но и кемалистами в Анкаре.
На официальную делегацию анкарского правительства для переговоров с Москвой была возложена задача подготовить и подписать договор о дружбе и братстве с Советской Россией. Вместе с делегацией выехало посольство во главе с Али Фуад-пашой (Джебесоем). Ему поручили сообщать в Анкару о всех шагах, предпринимаемых Энвером. В начале переговоров советское правительство пригласило Энвера, хотя и не члена делегации, к участию в переговорах. Карахан передал «товарищу Халилю» пожелание советского руководства насчет желательности присутствия там, вместе с делегацией из Анкары, Энвера, «поскольку его участие… будет полезным». Как стало известно позднее, еще в Берлине (сентябрь 1919 г.), когда в Анкаре только формировалась новая власть, начались тайные переговоры о заключении турецко-советского договора. В те месяцы Москва полностью ориентировалась именно на иттихадистов как возможных будущих руководителей Турции и злейших врагов Антанты.
Энвер же в своем письме в Анкару, посланном в августе 1920 г., приводил теперь различные аргументы в доказательство своей преданности делу освобождения страны и своего желания служить ей и дальше. Письмо начиналось высокопарно: «Господин брат мой!». Пребывание в России он объяснял стремлением объединить вокруг своих идей ее мусульманское население: «Я приехал сюда с целью создать организацию, объединяющую мусульман. Встретившись с руководящими советскими представителями, я обнаружил, что наши взгляды совпадают. Они вынуждены будут вместе с Вами бороться против Англии». Он сообщал также о положении дел в Берлине, где иттихадистами образован «Комитет исламской революции и свободы», и о Ташкенте, где такую же организацию возглавил Джемаль. В ответе Энверу Кемаль, тоже начав с обращения «Брат мой!», сразу же употребил выражение «Анкарское правительство», подчеркнув, что только оно полномочно решать все вопросы внутренней и внешней политики и что освободительное движение не имеет ничего общего с попытками Энвера использовать панисламизм, поскольку враги, в свою очередь, используют этот лозунг для нанесения ущерба освободительному движению в Турции и разрушения ее связей с Востоком.
На I Конгресс народов Востока в Баку Энвер ехал из Москвы в одном поезде с Зиновьевым и Радеком, имел с ними продолжительные беседы. Руководство Коминтерна, говоря об отсутствии пока что твердой базы распространения коммунистических идей на Востоке, отмечало, что прямая пропаганда таких идей может вызвать в общественном мнении восточных стран неприятие коммунизма; зато следует использовать для борьбы с капитализмом объединенные силы ислама. О предстоящем прибытии в Баку представителей Коминтерна вместе с Энвером узнал командующий Восточной армией Турции Карабекир, и он тотчас предложил направить в Баку для участия в работе конгресса также представителя от анкарского правительства и, кроме того, послать в Азербайджан дипломатическую миссию. Рекомендации Карабекира были оперативно выполнены, причем особое беспокойство в окружении Кемаля вызывало как раз участие Энвера в работе конгресса.
В Анатолии местное коммунистическое движение рассматривалось как «Движение за новый иттихад». Кемаль еще в середине 1920 г., выступая в меджлисе, заявил «Наш принцип, народность, известен. Это не большевистский принцип. Большевистские принципы не могут быть навязаны нашей нации, мы об этом никогда не думали и никаких попыток в этом направлении не предпринимали». Но пока что требовалось показать некую заинтересованность в успехе бакинского мероприятия.
А то, что произошло потом в Баку, Кемаль предвидел. Туда съехалось более 1800 делегатов. Турция имела наиболее представительную делегацию — 235 человек. В нее входили тремя группами энверисты, кемалисты и турецкие коммунисты. На открывшемся 1 сентября конгрессе с приветственной речью выступил председатель ревкома и Совнаркома Азербайджанской Советской республики Н. Нариманов, подчеркнувший необходимость единения Коминтерна с народами Востока, где усиливается движение против империализма. Значительное место в его выступлении заняла критика политики Кемаля как не коммуниста, которому тем не менее по политическим соображениям предоставляется помощь. По мнению Нариманова, одной из целей Кемаля являлось освобождение от врагов «священной особы султана-халифа», тогда как главная цель движения состояла в том, чтобы «ликвидировать власть султана и вместо нее установить власть Советов».