— Я не заблудился, — ответил Акмаэль. Затем он добавил довольно застенчиво. — Я просто не уверен, где я.
— Ты в Южном лесу, на берегу реки Тарба.
Акмаэль резко вдохнул. Серебряная паутина швырнула его через королевство!
— Меня зовут Эолин, — сказала она. — Кто ты?
Акмаэль отвел взгляд.
— Ахим. Меня зовут Ахим.
— У тебя есть, где остановиться, Ахим?
— Конечно, — Акмаэль придал своему голосу больше уверенности, чем он чувствовал. — Я вернусь домой.
— Тебе обязательно возвращаться прямо сейчас?
Это казалось странным вопросом.
— Я хочу сказать, хочешь поиграть? — сказала она.
Акмаэль покачал головой.
— Я не играю. Уж точно не с девочками.
Она недоверчиво развела руками.
— Как ты можешь не играть?
— Я слишком взрослый, чтобы играть.
— Ты не можешь быть старше меня больше, чем на пару лет.
— Да, но я не девочка.
— У меня есть идея, — сказала Эолин. — Мы можем поискать радужную улитку. Говорят, улитка мигрирует вверх по реке весной, но я никогда ее не видела. Гемена говорит, что она вырастает размером с ладонь, а ее раковина сделана из жемчуга, отражающего все цвета мира. Хочешь помочь мне найти ее?
«Я должен попытаться вернуться домой».
Но даже если амулет вернет Акмаэля в замок, что его ждало? Ссора с отцом, конфискация драгоценного подарка Брианы, приводящее в ярость удовлетворение старого Церемонда.
— Это ненадолго, — в тоне девушки послышалось раздражение. — Если тебе это не нравится, ты можешь просто идти домой.
Ухмылка расползлась по лицу Акмаэля. Он потянулся, чтобы стянуть сапоги.
Эолин подпрыгнула и захлопала в ладоши. Освобожденная от туфель, она тотчас же рванула к реке.
— Побеждает тот, кто первым найдет!
Акмаэль последовал за Эолин вдоль берега реки, оба старались не забрести слишком глубоко в быстрое и ледяное течение. Весна расцвела по всему лесу. Сильные южные ветры вытесняли морозное дыхание севера. Бледные травы пробивались из затхлой земли, а тонкие розовые листья распускались на высоких дубах.
Неуловимая радужная улитка так и не появилась, но многие другие существа танцевали в воде, чтобы развлечься. Крупные серебристые рыбы перепрыгивали через глубокие пороги, сверкая на солнце крепкими телами. Стремительные гуппи кусали их за пальцы ног. Крошечные водяные драконы цеплялись за нижнюю часть скал. Водовороты лихорадочно наполняли неподвижный берег реки. По каменистому дну сновали ярко-синие креветки. Эолин поймала несколько, чтобы забрать домой, потому что, как она с энтузиазмом сообщила Акмаэлю, из них получалось отличное рагу.
Вскоре, промокшие до нитки, они вдвоем отыскали большой валун, где они сели, солнце согревало их тела и высушивало одежду.
— Скоро мне придется идти домой, — объявила Эолин. — Отсюда около часа ходьбы, и в это время года ребенку нехорошо выходить на улицу в сумерках. Гемена говорит, что волки и медведи сейчас ужасно голодны.
— Кто такая Гемена? — спросил Акмаэль.
— Женщина, которая заботится обо мне. Она похожа на мою бабушку, но на самом деле она не такая. Она живет в домике неподалеку. Люди думают, что она ест детей, но это совсем не так. И дом не сделан из сладкого хлеба.
Акмаэль не знал, что с этим делать.
— Кто заботится о тебе, Ахим?
Он кашлянул.
— Мой отец и мои наставники.
— Где ты живешь?
— Далеко отсюда.
— Ну, если тебе потребуется больше часа, чтобы идти домой, ты должен остаться с нами до завтра.
— В этом не будет необходимости. Я… — он подыскивал подходящую фразу. — Я путешествую очень быстро.
Акмаэль отвернулся, не понимая, почему ему неуютно было сдерживаться вместе с ней. Вряд ли было бы благоразумно раскрывать истинное лицо простой девочке из Моэна.
— Расскажи мне о том, где ты живешь, — Эолин подтянула колени к груди. Рыжие кудри танцевали на розовых щеках. Карие глаза блестели из-под густых ресниц. — Это такой же лес, как этот?
— Ну… — он рассмотрел разбросанные вокруг них столбы стволов деревьев. — Да. Место похоже на лес, только сделано из камня.
— Каменный лес, — Эолин подняла лицо к лучу солнечного света. — Звучит красиво. В день летнего солнцестояния деревья должны быть наполнены изумрудными листьями, листья становятся рубиновыми и янтарными в Самайн. В канун Середины зимы ветви точно утяжелены алмазным льдом и снегом, а в Эостар, держу пари, цветы расцветают лепестками опала!
Девочка повернулась к Акмаэлю, словно желая, чтобы он подтвердил ее видение, но он мог только молча смотреть в ответ. Он никогда не слышал, чтобы о его доме говорили с такой поэзией. Он мог почти вообразить это именно так, как она описала.