— А что я скажу твоим родителям?
— Ну, найдешь, что… о работе расскажешь или историю какую-нибудь.
— Гм… ладно. По пути зайдем в магазин, купим торт и бутылку спиртного. Твой отец пьет?
— Ни капельки. Он водитель-дальнобойщик. Разве не говорила? Он завтра заступает в рейс. А вот мама понемногу пьет, чтобы заглушить боль.
— Понятно.
— Но ты не беспокойся, отец и без водки любит поддерживать компанию. Правда, из-за матери он в последнее время старается не звать гостей.
— А тогда что я попрусь?
— Ты — другое дело. Знаешь, что мама мне сказала? Вы, говорит, познакомились на концерте симфонической музыки. А это добрый знак. Встреча в храме искусства всегда имеет светлое продолжение.
— Гм…
— Обними меня… У нас дома этим не займешься, а прийти к тебе снова я сегодня не смогу… Какой скрипучий диван. Может, в спальню пойдем?
— Разложить его надо и все будет в порядке, — сказал я. И не давая девушке опомниться, я в две секунды, быстрым движением, разложил диван. Застелил простыню и кинул наверх две подушки.
Таня потушила свет и в полумраке разделась, сняла свитер, кофту, юбку, чулки, повесила все на спинку стула. На ней оставались две полоски материи, лифчик и трусики. Она залезла на диван, но не легла, а став на колени, ждала меня. Вскоре я приблизился к ней, и только тогда девушка заломила обе руки в локтях и на спине у себя отстегнула бретельки. Я обнял ее и ощутил на своей груди прикосновение упругих холмиков.
Моя "Тойота" стояла в мастерской на ремонте, поэтому мы поехали на такси. Из-за пробок тащились целый час, и прибыли на место, где жила Таня, к восьми.
Дом Тани, в отличие от нашего, был почище, — входная дверь с домофоном, и в подъезде лишь пахло свежей краской. Лифт понес нас на десятый этаж.
Родители девушки оказались людьми на редкость добродушными. Им было за пятьдесят. Отец выглядел еще достаточно крепким, немного седовласый, с открытым лицом и синевато-карими глазами. Высокого росту. Он больше походил на артиста, нежели на водителя-дальнобойщика. Мать, напротив, была на целую голову ниже мужа, слегка худощавая и тоже с проседью на голове. У нее глаза, как у дочери, отливали зеленоватым, точно лесное озеро. Если бы Таня не сказала, я бы никак не подумал, что у нее проблемы со здоровьем.
Мы поужинали домашними пельменями. Я рассказал немного о своей работе в фирме, поведал о том, что попал туда благодаря зимней рыбной ловле. Мы с отцом Тани нашли общую тему. Он оказался заядлым рыбаком похлеще моего, и всегда возил в кабине многотонного "Камаза" раскладную удочку. Бывало, он специально делал остановку у какого-нибудь озерца или речки, чтобы с часок-другой порыбачить.
Потом Таня затащила меня в свою комнату. Глаза ее сияли.
— Вот видишь, мои родители тебе рады, — сказала она. — А ты волновался.
— Слушай, — сказал я. — А правда, у твоей мамы проблемы со здоровьем? Внешне никак не скажешь.
— Она держится, — ответила девушка. — Ты поднял ей настроение, дал заряд бодрости. А в глазах папы ты вообще поднялся, знаешь, как… Он редко с кем так беседует. Смотри, не разочаруй их.
Я промолчал, не зная, что на это сказать. Огляделся. Скромная комната студентки библиотечного факультета института культуры. Стол, компьютер, кресло, книжный шкаф, кушетка, застеленная верблюжьим одеялом. Похожая кушетка стояла в моей спальне, где я собирал скелет. Очень удобная, занимала мало места, а при желании ее можно было в два счета сложить и поставить в угол. Наши с Таней вкусы совпадали. На стене календарь, фотографии из журналов с изображением артистов Гойко Митича и Джеки Чана. Окно занавешено зеленой шторой.
— Джеки все знают, — сказала Таня. — А вот Гойко Митича не каждый помнит. Это любимый артист папы. Он уважает людей мужественных и справедливых. И я тоже. Недавно я купила диск с его фильмами. Хочешь — поставлю?.. Ты пока смотри, а я маме помогу, ладно?
В двенадцать ночи я вернулся домой.
Не успел я повесить на вешалку куртку, как зазвонил телефон.
— Привет! — сказал мне из трубки неизвестный мужской голос. — Ну, ты и гуляешь!.. Я уже который раз тебе звоню.
— Кто это? — спросил я.
— Твой компаньон, — ответил уверенным голосом незнакомец.
— Что, что?..
— Только не клади трубку. Я номером не ошибся.
— Что вам угодно?
— Как тебе сказать… А ты еще не обнаружил пропажу?.. Гм… Тогда позвоню минут через двадцать.
Я положил трубку и стал думать, что бы это значило. Может, кто-то из приятелей вздумал разыграть? Но голос совершенно незнакомый.