— А-а… У меня друг был, мы расстались. Он тоже иногда в себя уходил, я его выводила оттуда следующим образом: купала его под теплым душем, затем массаж делала. Хочешь, так с тобой поступлю?
— Не тот случай, — сказал я. — А что ты с парнем рассталась? По-моему, с тобой поссориться невозможно.
— Ну, не знаю, — пожала плечами Катя. — Что-то не так у нас пошло. Мы всего год встречались. А знаешь, как я с ним познакомилась? В нашей поликлинике. Очередь на флюорография длиннющая была. Он стоял в самом конце. Худой, потерянный. Мне его жалко стало. Провела без очереди. Потом он цветы мне принес.
— Может, еще все наладится? — сказал я.
— Не знаю, — Катя разлила немного в стаканы. Кивнула мне, сделала глоток, поставила стакан, затянулась сигаретой. Я тоже сделал глоток. Пить больше не хотелось. Коньяк еще больше раздвигал границы пустоты внутри меня. Пустота была синяя, как ночное небо, но в ней не светилась ни одна звезда. И мне чудилось, что я вот-вот полечу в эту бездну вверх тормашками. И сделаюсь астероидом.
И я поплыл. Я нашел челнок на берегу реки. Управлять веслом почти не приходилось, течение само несло лодку.
Я отправлялся в легкое путешествие по реке.
Утром, проснувшись, я увидел на столе листочек бумаги, где было выведено аккуратным почерком "Желаю счастливого пути! Катя".
Я расплатился за гостиницу и поехал на вокзал. Поезд на Москву отправлялся только вечером. Купив билет, позавтракал в кафе. Выпил стакан кофе и съел бутерброд с сыром. Кофе оказался теплым. Я посидел с полчаса на скамейке в зале ожидания. Потом вышел на привокзальную площадь и зашагал в сторону центра города. Вчера выпало прилично снега, и дворники вовсю старались, чистили тротуар. По пути я встретил уютную стекляшку-кафе, где посидел около часа, здесь мне налили хороший кофе, горячий и ароматный. Глядя на прохожих за окном, я подумал о Кате. Сейчас она, должно быть, на работе, а после обеда прямиком отправится на площадь, чтобы продолжить манифестацию.
Уходить из теплого кафе не хотелось, я был единственным посетителем. За стойкой, не обращая на меня внимания, весело болтала с кем-то по телефону молоденькая продавщица. Я вышел на улицу и продолжил путь. Мне вспомнился вчерашний сон в гостинице. Эолли и Элеонора, в одинаковых малиновых платьях…
Нет, невозможно все это держать в себе. Права Катя, сравнившая меня с креветкой. Креветка и есть. Наверное, вскоре выпитый коньяк все-таки сделал свое дело, и меня сморило. Я даже не заметил, как ушла девушка. Она, вероятно, уложила меня на кровать, сняла с моих ног башмаки, укрыла одеялом, затем потушила свет и вышла, захлопнула дверь.
Мне захотелось найти Катю, извиниться. Вчера в поздний час я должен был проводить ее домой. Вместо этого спать лег, отключился совсем, вырубился, одним словом.
По дороге мне попалась еще кофейня, я зашел, выпил чашку капучино. И дальше побрел. Спрашивая прохожих, вышел на площадь Незалежности, то есть — Площадь Независимости. Палатка стояла на месте. Желтая палатка на белом снегу. И ни души вокруг. Я подошел к палатке, заглянул в щель задраенного входа, — внутри были сложены плакаты и транспаранты. Я потоптался, огляделся по сторонам. Если бы люди были, я бы с ними за компанию постоял тут до вечера.
Один мужчина прямиком спешил ко мне, одетый в полушубок, он нес под мышкой увесистый пакет. Поравнявшись со мной, он поднял руку в приветствии, развязал лямку на палатке, кинул внутрь пакет.
— А где люди? — спросил я мужика.
— Сегодня выходной, — ответил тот.
— Вон оно что. А вы не знаете, где Катя работает, ваша активистка?
— Катя Лозовая? В больнице, кажись… а в какой… — Мужик развел руки в стороны. — Завтра приходи, она будет.
— Завтра я не могу.
— Тогда передать ей что?
— Нет, ничего не надо.
Я зашагал дальше, вышел на улицу, посмотрел по сторонам, куда бы направить стопы. Хотя, особого значения не имело, в какую сторону идти. И в это время я увидел Эолли, верней — Элеонору. В метрах двадцати от меня. Она появилась из какого-то магазина с пакетом в руке, остановила желтую машину, села на заднее сиденье.
Меня будто подтолкнули, я тормознул частника на Жигулях.
— Вон, за той желтой машиной, — попросил я.
— Понял, — кивнул водитель, трогая с места машину. — Стрельбу, надеюсь, не будешь затевать?
— Нет.
— Жену, что ли, выслеживаешь?
— Сестру.
— А-а… Взрослая она?
— Нет. Молодая совсем.
— Да, за ними глаз да глаз нужен. Сорвутся, и пиши — пропало. Город полон соблазнов.