– А где гарантия, что вы не нападете на нас? – спокойно поинтересовался F2, которого, казалось, ничто не было способно вывести из себя. – Наше сотрудничество строится на сомнительном доверии, которое вы же первые и нарушили. Насколько я понял, именно с вашей стороны пошла агрессия в адрес Джайны.
Не им было их упрекать. Это Джайна поняла очень хорошо и почти задрожала, дивясь выдержке F2, хотя на самом деле никакая это была не выдержка, просто его не трогали все эти попытки людей задеть его, потому что дроид был таким по своей природе.
F2 замолчал и не считал нужным еще что-то говорить, ясно обозначив свою позицию. Николас, да и все остальным надолго замолчали, нехотя признавая, что он прав. Что они начали первые и если бы у дроида были намерения их перебить, он вполне уже мог это сделать, за ним бы не сталось. Но он не стал, он только пригрозил, в то время как они и правда были готовы растерзать Джайну.
Не то чтобы у них после этих размышлений уменьшилась доля неприязни к этому совершенному и красивому существу, посмевшему выдавать себя за человека, но задуматься эта ситуация их явно заставила. Наконец Николас холодно кивнул и произнес:
– Хорошо. Договор остается в силе, вы помогаете нам.
– Да, потому что без меня ваш план просто не сработает, – специально подчеркнул F2. И опять был прав. Его замечание уязвило командование, Глейн даже хмыкнул, а Ученый потупился, но Николас пропустил эту реплику мимо ушей и снова кивнул.
– Да, это так. Мы принимаем твои новые условия, так как…
– И сами не хотим с этой дрянью общаться, – выпалила Мики из-за своего столика. Джайна лишь вздрогнула и потупила взор.
– Проявлять уважение к Джайне тоже советую, – как бы между делом заметил F2, и Руди тут же осадила Мики, которая обиженно заткнулась.
– Да без вопросов, – хмыкнул Глейн. – Пусть шастает, где хочет, лишь бы сама нам на глаза не попадалась. Верно? – поинтересовался он у Николаса.
– Да, – рассеянно кивнул тот, – можешь идти с F2, сегодня ты свободна, – проговорил он и быстро отвел взгляд, избегая смотреть в глаза Джайне.
F2 видел эту ситуацию. Видел, что этот человек, как и подобает многим представителям мужского пола этой расы, вел себя так, будто бы имел некоторые виды на Джайну, как на соответствующую особь женского пола. Вертелся рядом, даже пытался казаться мужественнее, открытее. Но теперь все это куда-то делось, и он даже боялся взглянуть ей в глаза. Трус – одним словом, даже робот это понимал.
Больше F2 ничего не произнес, потому что посчитал, что продолжать разговор дальше будет нецелесообразно и ничего конструктивного он им не принесет, и двинулся прочь из столовой, чтобы вернуться к своей работе, а Джайна, потерянная и не верящая в то, что только что произошло, бросилась за ним, совсем не обращая внимания ни на Николаса, ни на Руди, ни на кого-то еще.
Она не верила, что F2 – равнодушный, не способный на какое-либо сочувствие F2 – только что защитил ее от людей, которые этими самыми чувствами обладали. Оказалось, что он был намного человечнее их всех, ее пугало это открытие, ей не верилось, что-то ломалось, перестраивалось в ее мировоззрении, но Джайна была счастлива, потому что снова чувствовала себя под защитой – совсем так, как со Скоттом. Не почти, а именно так же.
Она не верила, что робот так мог, но… Он мог, и потому Джайна просто не могла оставить его, она бросилась за ним, намеренная выпытать, почему он так сделал, сейчас весь страх и вся потерянность от того, что она была покинута теми, к кому так стремилась, куда-то исчезли, теперь ее заполнило новое и очень сильное желание – понять и выяснить, наконец, кто же такой F2 и что им движет. Она до безумия хотела разобраться в его мотивации и его поступках. Страстно, отчаянно желала этого. А потому, будучи ослепленная, верила в то, что у нее все получится, верила в успех своего предприятия.
========== Глава 8 ==========
После всего этого произошло то, чего F2 больше всего боялся. Вернее, не боялся, потому заложенное в нем понятие «страха» не включало в себя данный аспект, если конкретизировать, то можно было бы связать это с определенным беспокойством. Так вот, произошло то, о чем F2 беспокоился больше всего, так как уже сумел заключить, что Джайна – существо крайне иррациональное, а собственный опыт уже помог сформировать внутри определенные модельные поведения большинства встреченных иррациональных существ. И Джайна повела себя именно согласно одной из них: проникшись благодарностью и произведя внутри себя неправильную переустановку первичных мыслей, в совокупности составляющих мировоззрение, она решила, что он, F2, ее личный спаситель и благодетель, а значит, теперь ее долг состоит в том, чтобы медленно и верно выносить его восприятие реальности, то есть лезть с ненужными вопросами, говорить под руку и не отставать ни на шаг.
Джайна же и правда не отставала ни на шаг. Будь она человеком, сейчас бы у нее исступленно билось сердца и стучал в висках плюс, а дыхание бы сделалось прерывистым, а так ее разве что колотило. Она перешла в крайне возбужденное, не типичное себя состояние и выглядела так, словно бы открыла нечто новое, доселе не известное этому миру. Но если миру, в общем-то, на ее открытие было глубоко плевать, то для самой Джайны оно означало едва ли не срыв покровов и переворачивание буквально всего, даже того, чему учил и что заложил в нее Скотт.
Люди, люди, которым она так отчаянно хотела, пыталась, стремилась доказать, что что-то из себя представляет, так отчаянно доказывала, что она достойна быть с ними, в один миг показали свое истинное лицо, превратившись в жестоких, враждебных существ, готовых в одну секунду разорвать чужака. А человечность проявила бездушная, бесстрастная машина, которая не могла разделить ни единой ее эмоции. Так казалось Джайне. Но он понял, он защитил ее.
Да, возможно, его эмоциональный спектр гораздо ниже, чем у нее. Да, возможно, он менее сентиментален, в гораздо меньшей степени способен на сочувствие, чем она. Да, это не Скотт, но, в конце концов, разве это так уж и страшно? Любую черствость можно со временем пробить.
Внезапно она взглянула на F2 под другим углом, задумавшись о том, а что пережил этот дроид, о чем он молчал и о чем не говорил? Такой деловой подход к делу, отрицание каких-либо эмоций, нацеливание сразу на результат – не было ли это последствием какой-то трагедии, которую ему довелось пережить в прошлом? Или, быть может, он вел себя так потому, что кому-то просто приходилось взваливать на себя всю ответственность, и логично, что в их случае этим кем-то стал именно он, потому что сама Джайна… Ну вот что она могла сделать? Ничего. Николас, несмотря на то, что занимал командующий пост, все равно не потерял своей человечности, и пусть все хорошие эмоции в Джайне сегодня по отношению к нему умерли, она все равно видела, что даже под самой крепкой броней может скрываться мягкость и чуткость. Так, быть может, броню F2 нужно немного разворошить…
Однако сам F2 в этом вопросе был с ней не солидарен. И на первый вопрос Джайны о себе ответил кратко, резко и сжато.
«Да, был».
«Нет, не был».
«Да».
«Нет».
Джайна была почти в отчаянии. Потому что как только ей начало казаться, что теперь она сможет найти общий язык c F2 и лучше поймет этого робота, как он снова закрылся и целенаправленно уходил от разговора, а ей все сложнее было наладить с ним общий язык. Он всем видом старательно показывал, что к нему лучше не лезть, но в Джайне неожиданно проснулось не особо-то свойственное ей раньше упрямство.
– Как же вы все-таки со Скоттом различаетесь, хотя мне порой и кажется, что в вас есть нечто общее, – наконец вздохнула она после череды тщетных попыток разговорить эту двухметровую махину.
F2, который за это время успел вернуться к своей работе, здорово отвлекался на любой животрепещущий вопрос, который очень не вовремя задавала Джайна, и наконец не выдержал.
– Почему ты все время говоришь о Скотте? – наконец спросил он.
Джайна от неожиданности даже закрыла рот.
– То есть «почему»? – дрогнувшим голосом спросила она.